Восприняв моё возвращение, как что то само собой разумеющееся, мужчина, так и продолжавший сидеть у еле горевшего костра, лишь понимающе кивнул при нашей новой встрече и накидав в металлическую миску успешно доварившуюся кашу, всё так же, молча, протянул её мне. Ложки у меня, как и прежде, не было, но это никоим образом не могло служить помехой для проникновения исходящего жаром продукта, в мои исстрадавшиеся внутренности. Я лихо наклонил полученную тару и запросто влил в себя прекрасную на вид, запах и, как через мгновение выяснилось, на вкус, пищу, не имеющую в моей памяти, какого либо специального названия. Всё во мне тут же заурчало, замяукало и возрадовалось, унося далеко, далеко, все переживания и выверты злодейки судьбы. Ложка со временем появилась, но долго работать ей мне не довелось. Миска быстро опустела, а царапать металлом о металл не было ни сил, ни желания.
— Ещё дать? — поглядывая на меня исподлобья, спросил кашевар, заметив моё откровенное разочарование.
— Да — обрадованно ответил я.
Получив в руки новую порцию каши и уже имея в них предмет для культурного поглощения простенькой еды, я и вёл себя соответственно. Много в рот не клал, жевал медленно, со вкусом, горячее наспех не глотал, а кроме этого, изредка посматривал на сотрапезника, поддерживая довольной улыбкой образовавшуюся вокруг нас ауру взаимопонимания и почти родственной теплоты.
— Пловец? — закончив с очередной порцией каши, попавшей на его язык, спросил мужчина, заинтересованно поглядывая на мой, почти обнажённый, торс.
— Угу — невнятно пробурчал я, стараясь не стучать ложкой о миску.
— Я так и понял. Фигура у тебя соответствующая — снова обратился ко мне, он.
Пожал плечами. А что тут скажешь? У нас, у пловцов, у всех фигуры одинаковые и, на сколько помню, очень красивые.
— Вольник — со знанием дела уточнил, многопрофильный специалист.
— Брассист — на автомате ответил я, продолжая думать больше о каше, чем о вопросах отправленных мне.
— Разрядник — выдержав длинную паузу, должно быть для моего же блага, вновь спросил любознательный повар.
— КМС — как и прежде коротко, и почти не думая, сказал я. Открыто радуясь происходящим со мной переменам.
Дожевав последние крохи, поставил миску на траву. Припав на левый бок, облокотился на локоть и поглядывая на мало знакомого мужчину, умиротворённо удивлялся его неординарной способности разговаривать не разжимая губ.
— Эх парень — тихо говорил он, своим оригинальным способом. — Мне бы твои годы. Да я бы к этой заразе и не притронулся. КМС — какие перспективы впереди. А ты всё туда же. Проклятая водка, скольких нормальных мужиков сгубила. А скольких отправила на нары или того хуже, прямиком на тот свет. Вот, хотя бы взять наше последнее дело. Оно и то без неё не обошлось. Да, работа. Интересно, как там мужики? Справляются или снова после отпуска придётся всё самому разгребать?
— Я вообще то не пью — решил я не отмалчиваться, в столь длинном разговоре и ещё немного подумав, твёрдо скакзал: — Совсем.
— Чего? — взглянув на меня, спросил безжалостный критик неправильного образа жизни, наконец то зашевелив своими обветренными губами.
— Говорю, не пьющий — уточнил я, отчего то начавшим заплетаться языком.
— А-а — протянул мужчина и повернувшись ко мне спиной, тихо добавил: — Он что, мысли мои прочитал?
Накормивший меня человек ещё что то говорил, то громко, то совсем еле слышно, но я мало чего разбирал из его слов. Моя голова упорно клонилась на бок, пытаясь завалиться на траву. Сопротивляться сил не хватало. Да и, что я мог противопоставить закулисному сговору её, с объевшимся каши, желудком? Локтевой сустав? Ну так это, даже несмешно.
— Товарищ! Просыпайтесь! — громко кричал мне в правое ухо противный, визгливый женский голос. — Вас, наверное, уже потеряли. Скоро обед, а вы всё спите у нас!
Я с трудом разомкнул слипшиеся веки. Перед глазами всё та же трава, тот же самый психопат муравей. Опять гад упорно тащит чего то и снова прямиком в мою сторону. А вокруг тишина. Приснилось, что ли?
— Ну я же вижу, вы проснулись! — снова взвизгнуло над ухом. — Вставайте! Сколько можно лежать? Мы уже устали вас обходить.
Не показалось. Орут. Надо подыматься. Кто то действительно, стоя за спиной, упорно оплёвывает мою правую часть лица, не обращая внимания на элементарные приличия. Противно же. Ну, что за люди? Можно же, как то по другому разбудить. Подымался медленно, тело затекло, шея так и вовсе отказывалась разгибаться. Если бы не руки, по прежнему работавшие безотказно, мне ещё долго бы выговаривали про моё безответственное поведение.