Делаю над собой усилие и откладываю телефон. Надо нарядить елку, скоро вернется Стефа, и мы сядем ужинать. Можно будет зажечь свечи в подсвечниках с мишурой и включить гирлянды. Настроение уже совсем новогоднее!
Поднимаюсь, чтобы потянуться к коробке с шариками, поясницу простреливает, а по ногам бежит прозрачная жидкость. Растерянно смотрю на живот, на лужицу у ног.
— Ну что же вы, — говорю животу с упреком, — мы ведь договаривались! Договаривались, что вы еще подождете…
— Нет! — отвечает мне динамик голосом Ирины Андреевны, и в нем явно сквозит отчаяние. — Настя, нет! Имей совесть, тридцатое декабря! Завтра Новый год!
— Хорошо, — лепечу беспомощно, — я еще немножко подожду, может, они передумают.
— У тебя воды отошли, кто там передумает? А я гуся мариновать собралась…
— Разве гусей маринуют? Их же запекают!
— Это чтобы мясо сочнее было. И корочка хрустела. Надо травами натереть и солью, а я еще люблю с лимончиком и белым сухим вином залить. И на ночь в холодильник… Настя! Мы, вообще, о чем говорим?
— Извините, — кусаю губы с раскаянием, что испортила человеку все удовольствие от праздника, — я не специально. Вы маринуйте, я тогда сама…
— Какой сама! — отвечает с досадой Ирина. — Вызывай скорую, я сейчас буду.
— А как же гусь?
— Ничего, в морозилку пойдет гусь, — в ней уже проснулся врач-гинеколог, — на Рождество приготовлю. А в Новый год и курица сойдет.
Бояться я начинаю уже когда подъезжаем к роддому.
Глава 2
Не надо было мне его спасать, пусть бы себе дальше тонул. В крайнем случае, бросить в него акванудлом — такой гибкой штукой, с которой аквааэробикой занимаются. Как-то бы доплыл, не так уж и далеко там было плыть. А самой разворачиваться и сматываться как можно скорее. Руками и ногами грести, из сил выбиваться, главное, чтобы подальше. Чтобы не услышать вот это его: «Помоги, малышка…»
Но я не стала кидаться нудлом и не сбежала. Такое воспитание. Тут Стефа постаралась, как могла. Стефа — это моя тетка, и она считает, что людей в беде бросать нельзя. Особенно когда они тонут.
Вот и мужчина тонул, причем не притворялся, тонул по-настоящему.
— Помоги, малышка…
Я даже огляделась вокруг — это мне? Но вокруг никого видно не было, так что по всему выходило, мне.
Пожар на мажорской яхте гасить никто и не пытался, наверное, ждали спасателей. Ее баграми отталкивали от «Perla del Mar» наши парни из экипажа, остальные сидели в воде, отплыв на безопасное расстояние. Отблески пламени освещали мужской силуэт, я подплыла к утопающему и толкнула от себя «макаронину».
— Вот, держитесь. Море не переплывете, но спасателей дождаться сможете.
Утопающий схватил одной рукой нудл и, запихнув его под себя, тяжело задышал. Вторая рука подозрительно бездействовала.
— А теперь тащи меня, — схватился он за мое плечо рабочей рукой и подтолкнул к чернеющему вдали берегу, — вон туда.
— Еще чего! — возмутилась я. — Я спасателей буду дожидаться, наши сразу запрос отправили. А вы плывите куда хотите.
Но он вцепился в плечо и не отпускал.
— Плыви, малышка, потом пререкаться будешь. Мне спрятаться надо, пока моя служба безопасности меня не найдет.
— Так прячьтесь, кто вам не дает! Я тут причем? И вообще, чего на яхту полезли, если плавать не умеете?
— Умею, просто руку вывихнул. Боль адская. А яхта моя.
— Была, — решив немного побыть язвой, кивнула я в сторону догорающего судна. — А вам в больницу надо, если болит, а не прятаться.
— Меня убить хотят, — сказал он, и мне сразу перехотелось язвить.
— Почему вы так думаете? — спросила, заработав всеми четырьмя конечностями.
— Моего отца убили, мне скоро в наследство вступать, у кого-то могли появиться свои интересы, — ответил уклончиво мой погорелец.
— А есть за что бороться? — спросила больше ради поддержания разговора.
— Кое-что есть, — кивнул несостоявшийся утопленник, но сразу спохватился, — ты меньше разговаривай, не растрачивай зря силы. Слишком медленно плывешь.
— Вообще-то я в одежде, — разозлилась я, — попробуйте сами в юбке поплавать. Да и в блузке, знаете ли, не очень удобно всяких тюленей на себе таскать. Это вы там голышом разгуливаете, а я на работе.
Недоутопленник оскалился, в темноте сверкнули белизной зубы. Внезапно поплохело — а вдруг я угадала, и он под водой голый? Тут нудистов как собак. Но как ни вглядывалась, ничего особенного не заметила.