И еще были у Иришки две маленькие странности. Во-первых, она никогда не разговаривала утром. Просто не могла заставить себя открыть рот хотя бы для утреннего приветствия. Максимум, на что могли рассчитывать любящие родители - это на квелый полукивок, такое себе своеобразное "Доброе утро, семья!" Светке никогда не удавалось поговорить с дочерью утром, даже если нужно было обсудить что-то очень важное, а накануне по какой-то причине этого сделать не удалось. А во-вторых, Иришка всегда, с самого раннего младенчества, просыпалась дико голодная. Нормальные люди с трудом впихивают в себя по утрам чашку кофе и в лучшем случае пресловутый бутерброд. Иришка же еле успевала умыться, как тут же садилась за стол. И не дай Бог завтрак еще не был готов - тогда по кухне летали громы и молнии, но, опять таки, абсолютно беззвучно!
И так каждое утро.
С трудом проглотив горячий бутерброд, приготовленный заботливым супругом, и выпив обязательную чашку кофе, слегка примарафетившись, Светка выскочила из дома. "Опять опаздываю", - на ходу посмотрела на часы. Несмотря ни на какие уловки (подъем на пять минут раньше, подведенные на те же пять минут вперед часы), ей никогда не удавалось утром вовремя и, главное, спокойно выйти из дома. Каждое утро - гонка с препятствиями. Теперь бегом на остановку, трамвай уже дребезжит по рельсам. Успела. Теперь бы еще впихнуться в этот трамвай. Хорошо летом: во-первых, меньше народу, чувствуется пора отпусков. Во-вторых, меньше на этом народе одежды, а это очень существенно - или люди в тоненьких рубашечках-сарафанчиках, или же в шубах да дубленках, есть разница! Даже две большие, как говорят в Одессе. Сейчас еще не зима, дубленки пока не мешают. Но уже и не лето, народ из отпусков вернулся, да куртки на себя напялил. Так что трамвай пришлось, как обычно, брать штурмом. Есть - один барьер взяли, осталось осилить еще метро и троллейбус, но это уже попроще, они чаще ходят.
Работу свою Светка не любила. Да и вообще, можно ли любить работу? Это работа дураков любит, а какой дурак ей взаимностью ответит? По крайней мере, не она! И чего там любить - сиди целый день в крошечном офисе, кнопки на компьютере нажимай да по телефону с незнакомыми людьми разговаривай! Скука смертная! Но за эту скуку платили более-менее прилично, да к тому же регулярно и без задержек, а это уже немало. С работой нынче в Киеве, да и, пожалуй, не только в Киеве, было довольно туго, да еще с регулярно оплачиваемой. Последнее время среди работодателей укрепилось повальное увлечение использовать труд своих работников на халяву. А действительно, зачем им платить, если они и без зарплаты упорно ходят на работу? Да не только ходят, они еще и работают! Некоторые работодатели начали всерьез обдумывать схему взимания с работников платы за вход на предприятие. А что - народ работать привык, без зарплаты жить - тоже привык, а за свои дурные привычки надо платить... И предприятию копейка лишней не будет - как раз хватит пенсионный налог государству за работников уплатить!
Сегодня Светка почти успела, две минуты - не опоздание. Она вообще опаздывать не любила, но не всегда получалось быть похожей на английскую королеву. Той проще - полиция перекроет дорогу для любимой монархини, а Роллс-ройс бегом домчит до пункта назначения без сюрпризов и неожиданностей. Ей бы в киевском трамвайчике разок на рандеву отправиться в час пик, да успеть вовремя - вот тогда можно было бы легенды складывать о ее королевской пунктуальности!
Шефа еще не было. К Светкиному счастью, он имел еще меньше общего с Елизаветой Второй, чем сама Светка. И на работе мог появиться часикам этак к одиннадцати. Правда, полюблял звонить ровно в девять и проверять наличие сотрудников на рабочем месте. Иной раз ему приходилось довольствоваться лишь наличием их отсутствия, на что он реагировал весьма бурно, но не очень долго. В принципе, Владимир Васильевич Косилов был вполне нормальным мужиком, и, за исключением нескольких мелких, имел лишь один крупный недостаток - должность начальника. Если бы не это обстоятельство, быть бы ему вообще мировым парнем. Но бизнес есть бизнес, даже если это кому-то не нравится.
После обеда к Светлане зашла почирикать коллега из соседнего офиса, Алена. Они временами ходили друг к дружке в гости из кабинета в кабинет, коротали вместе обеденные перерывы, иногда совмещая их с пробежками по соседним магазинам или походами в парикмахерскую. Собственно, на этом дружба и заканчивалась, так как после работы каждая из них жила своей жизнью. Света обожала сидеть дома в окружении любимого мужа и драгоценной дочери, уютно устроившись с вязанием в громоздком, но таком удобном кресле перед телевизором. Алена же отличалась бурным темпераментом. Удержать ее дома было не под силу ни мужу Вите, ни сыну Витальке. На этой почве в семье частенько происходили раздоры, однажды даже дошло до развода. К счастью, в последний момент оба одумались, но покой этой семье только снился.
Алена была особой экзальтированной. Внешность имела довольно заурядную, и не без недостатков. Но умела их скрыть и преподнести себя, любимую, как нечто выдающееся. Оригинальными нарядами она превращала нездоровую свою худобу в стройность, умелое обращение с косметикой делало ее слишком глубоко посаженные глаза с изможденным взглядом загадочными и кокетливо "утомленными". Супругу нелегко было оплатить все ее многочисленные потребности в виде обновок, дорогих кремов, развлечений и ... лекарств. Да-да, именно лекарств! Алена до самозабвения любила болеть! Вернее, болеть она как раз не любила, зато тащилась от процесса излечения от всевозможных хворей. Это была просто одержимость какая-то, "одна, но пламенная страсть"! И на лекарства денег не жалела, покупала самые что ни на есть новые и дорогие. То она глотала заменители желудочного сока (по ее словам, невероятно противные), то пила убийственные антибиотики от какой-нибудь экзотической болезни, потом она пила специально выращенные бактерии, что бы восстановить убитую антибиотиками микрофлору. То чистила печень, то выводила шлаки, то поддерживала почки. Все бы ничего, но она постоянно пыталась склонить к своему хобби и Светку. Мол, вместе веселее сдавать анализы! Потому-то Светке достаточно было такого общения на работе, а во внерабочее время она предпочитала отдыхать ... не столько от работы, сколько от бесед с Аленой на медицинскую тематику. Иногда она поражалась терпению Алениного мужа Виктора. Сама Алена в разговорах с подругой называла мужа "Доля", кажется, это производное от его фамилии. У супругов почему-то были разные фамилии. Видимо, Алене очень нравилась ее девичья фамилия - Томик. А может, у мужа была еще менее благозвучная? Лично Света с ним не была знакома, но Алениными стараниями имела о нем определенное представление. Она ему безмерно сочувствовала и поражалась его ангельскому терпению. А может, это вовсе и не терпение, может, он просто любит свою жену? Бывает ведь и такое! Впрочем, это их проблемы. Ей, Светке, лишь бы высидеть положенные законодательством восемь часов плюс час обеденного перерыва, да бежать скорее к родному очагу, к семье. А для того, чтобы не слишком погружаться в работу, ее вполне устраивала дружба с Аленой.
На сей раз у Алены обнаружили искривление мочки правого уха. Как следствие - криво висящая сережка. Допустить такого безобразия Алена не могла и теперь принялась во всех подробностях объяснять бестолковой подруге, какое это страшное заболевание и как сложно поддается лечению. С ее слов выходило, что без гипса на ухе Алене теперь просто не обойтись, недели три придется потерпеть ради совершенствования красоты... Правда, у доктора она еще не была, только собирается идти, да не знает, кто занимается переломами ушей - отоларинголог или хирург, к кому из них на прием записываться? А диагноз ей поставила бабка Эльвира, к которой Алена попала по большому блату для снятия сглаза с левого полужопия, а то оно с некоторых пор стало не совсем симметрично правому. Это ж страшное дело, даже если и не смертельно, но вдруг к инвалидности приведет?