- Нет, Витя, я не хочу, чтобы ты на меня тратился. Я не приму никаких подарков.
Виктор улыбнулся. Наивная! Абсолютнейшее дитя! Мобильный - разве ж это расходы? Кто бы знал, чего стоила ему эта авантюра с командировкой! Ублажить Косилова, оплатить дорогу, командировочные, первоклассную гостиницу на троих, а оплата Алениных походов по бутикам - это уж отдельная статья! А она - мобильный... Глупыш!
- Если тебе так неприятно принимать от меня подарки - пожалуйста, ты сможешь его потом оставить здесь. Я не хочу ничего тебе навязывать, я только предлагаю оптимальное решение. Выбирай: или у тебя будет мобильный, или ты десять дней не отходишь от телефона.
Света ненадолго задумалась и согласилась:
- Ладно, пусть будет мобильный...
- Вот и чудненько, тогда собирайся, поехали, - обрадовался Виктор. Обрадовался не ее разрешению купить мобильник, вовсе нет. Главное, что вопрос-то возник только о мобильном, а ее дальнейшее пребывание в Москве даже не вызвало никакого неприятия! Напротив, это было как бы совершенно естественным, на этом вопросе она даже не остановила внимания! Больше того, она вовсе не собирается сидеть в гостинице и ждать звонка от мужа! Это была его первая маленькая победа.
28
Москва
Алена не знала удержу ни в чем. Сейчас она крутилась перед зеркалом в Светкином номере, перемеряя обновки, купленные в многочасовых походах по бутикам в сопровождении Яны, Андрюшиной супруги. Виктор оказался прав - у Алены с Яной действительно нашлось много общего. И легкое отношение к жизни и окружающим, и почти абсолютный пофигизм в отношении чужих проблем, и гипертрофированный интерес к чужим тайнам. Но самая главная общая черта - невероятная, всепоглощающая любовь к тряпкам! Единственное, что огорчало Алену, так это полное неприятие новой подругой информации об Алениных болячках и ее разъяснениях, что и как надо лечить. И уж совсем тяжело она переносила отсутствие у Яны сочувствия к себе, любимой и несчастной, такой измученной многочисленными экзотическими хворями.
Сняв чудовищно-розовый (Алена назвала этот цвет "клюквенный кисель, сваренный по всем правилам по фирменному рецепту моей бабушки", Светка же про себя назвала его гораздо проще, но не слишком благозвучно "пидорастический") кожаный костюм и не успев еще надеть желтое с черной отделкой платье, Алена подошла к зеркалу почти в плотную и принялась пристально разглядывать собственный пупок.
- Да, - протянула она, - таки да... Я все сомневалась, все надеялась на чудо, а теперь все сомнения отпали. Свет, посмотри.
Она подошла к подруге и сунула ей свой пуп под самый нос:
- Ты видишь, что делается? У меня пупок развязывается.
Светлана удивилась:
- Как это - развязывается? Что ты еще придумала? Такого не бывает.
- Я сначала тоже себя этим успокаивала, - вздохнула "больная". - А теперь смотрю - точно развязывается. Видишь, он стал глубже, и форма поменялась. И почему ко мне цепляются самые редкие, я бы даже сказала, экзотические болячки? Вот какой доктор занимается пупками, к кому идти с этой бедой?
Света не выдержала:
- К психиатру! Что ты без конца выдумываешь?! С пупком бывает одна проблема - пупочная грыжа, и то у младенцев, от постоянного надрывного крика. А у тебя-то ей откуда взяться? Кричишь только на своего Семидольского, надрываться тебе тоже особо не приходится...
- Много ты знаешь, - обиженно протянула Алена. - Я недавно так надорвалась...
- Где это? Канаву копала, что ли? Или картошку мешками тягала? Ой, Алена, не смеши - ты и надорвалась! Эти понятия не совместимы.
Алена оскорбилась:
- Да, надорвалась! Мы с Долей новую позу придумали. Он меня свернул как-то по-особому, кренделем. Кайф безумный, но все напряжение на мышцы живота приходится. Вот и надорвала пупок, а ты хоть бы сочувствия немножко проявила. Тоже мне, подруга, - и, надув губки и прихватив эксклюзивные шмотки, с гордо поднятой головой Алена отправилась в собственный номер.
Старый новый год... Света никогда раньше не отмечала его, не считала праздником. Так, повод для выпивки, не больше. Но Виктору удалось обставить все так, что ЭТОТ старый новый год она восприняла как самый настоящий праздник...
Днем они гуляли по Москве, временами прячась от январского мороза в небольших уютных ресторанчиках. Ах, какое наслаждение они испытывали, сидя в уединенном уголочке за маленьким, на двоих, столиком, прихлебывая горячий ароматный кофе с коньяком под ненавязчивую, тихую фоновую музыку... И как восхитительно здорово им молчалось вдвоем, когда ничего не нужно говорить, ведь все понятно без слов... Они были настроены на одну волну, дышали в унисон, думали вместе, словно слышали мысли друг друга.
Ближе к вечеру Виктор с таинственным видом повез ее к кому-то в гости. Привез на Плющиху и повел в старый неказистый дом хрущевской постройки. На обшарпанной двери подъезда висел не менее обшарпанный, но все еще работающий кодовый замок. Виктор набрал нужный набор цифр и, открыв дверь, повел Светлану в темное затхлое парадное, по ступенькам с поломанными перилами на третий этаж, и позвонил в одну из четырех дверей, выходивших на площадку. За дверью раздались шаркающие шаги, и дверь открыла пожилая женщина, лет около шестидесяти. Приятное благородное лицо, темные с проседью волосы затянуты в учительскую "дульку". Умеренная полнота совсем не портила общего приятного впечатления, пожалуй, даже напротив, придавала некоторое очарование. Увидев на пороге Виктора, женщина обрадовалась:
- Сынок! Наконец-то, - потом, заметив рядом с сыном чужую женщину, ее лицо немного напряглось. - Здравствуйте. Проходите, - и отошла в сторонку, пропуская гостей в тесную прихожую.
- Мама, познакомься - это моя Света, моя Лана. Лануся, - обратился он к Свете, - это моя мама, Ирина Станиславовна. Вот они, мои любимые женщины! Девочки, я очень хочу, чтобы вы подружились.
Женщины были не так рады подобной встрече, как Виктор. Света слегка опешила от столь неожиданного для нее знакомства, оно явно не входило в ее планы. Ей и одной свекрови было достаточно. Ирина же Станиславовна отнеслась к гостье с той естественной для всех матерей осторожностью, как к сопернице, на всякий случай на каждом шагу ожидая подвоха со стороны посторонней женщины: а вдруг она обидит ее сыночка? А вдруг настроит его против матери? А вдруг отнимет у нее сына?!
Гости прошли в комнатку скромных размеров и не менее скромно обставленную. Присели на старенький диванчик, жалобно пожаловавшийся при этом на свою тяжкую долю.
- Мам, ну сколько раз предлагал: давай куплю тебе нормальную квартиру, что ж ты, как сирота казанская, в этой халабуде прозябаешь! Ну, стыдно же человека в дом привести, честное слово! Что Света подумает?
Светлана вставила свои пять копеек:
- Света подумает, что здесь живут нормальные люди, не новые русские, а такие же, как и я. У меня, между прочим, квартира такого же плана. Так что мне теперь, комплексовать по этому поводу? Давай, я скажу тебе, что я, такая бедная и несчастная, недостойна тебя, такого успешного и богатого! Ты этого хочешь?