- Привет, Аленушка, ты что, филиал психдиспансера на дому открыла?
- Иванцухин, ты, что ли? Привет, дорогой! Да тут Виталька полкласса пацанов в дом притащил, готовят девчонкам на восьмое марта праздничный концерт. Я уже не уверена, что доживу до восьмого марта. Это ж форменный дурдом, слышишь, как орут?
И в самом деле, Алену было едва слышно из-за разноголосой какофонии, раздававшейся в трубке.
- Аленушка, рыбка моя, расскажи мне про Свету. Как она там, все ли у нее в порядке? Она запретила мне звонить ей, но я переживаю. Алена, скажи честно, она хоть иногда меня вспоминает?
Аленин голос куда-то пропал, в трубке слышался только нестройный хор мальчиков-колокольчиков из города Дзинь-Дзинь.
- Алле, Алена? Алле!
- Я здесь, - через некоторое время послышался Аленин голос. - Вить, а я не знаю, как она. Она после возвращения в Киев несколько дней только и проработала. Вроде болеет...
Виктор испугался:
- Как болеет?! Что с ней?
- А я не знаю, она мне не звонила...
- Что значит не звонила? А ты сама что, не можешь позвонить?!
- Да мне некогда... Да ты же знаешь, я и сама больная, - мямлила Алена.
- Да на тебе воду возить можно, больная! Подруга, твою мать! Человек полтора месяца болеет, а ты ни разу не соизволила позвонить?! - и Виктор со злостью швырнул трубку.
Первым порывом было немедленно ехать в аэропорт, лететь, мчаться сквозь ночь и вьюгу, нестись сквозь пространство и время к любимой, спасти, вырвать из цепких лап неведомой болезни. Сейчас, сию минуту, сию секунду, не откладывая ни мгновения, бросив все и забыв себя. Правда, он терпеть не может самолетов, с детства испытывает перед ними священный ужас. Но сейчас не до забубонов, не до страхов. Надо немедленно спасать Лану. И он уже схватил брюки, судорожно пытался засунуть обе ноги в одну штанину. Не удалось, упал. Сел на кровать. Нет. Так нельзя. Не может же он ночью заявиться к ней, не стесняясь ни мужа, ни дочери. Так нельзя. Он ведь пообещал, он поклялся. Нет, он должен приехать так, чтобы об этом знала только Лана. Даже Алена не должна знать о его приезде. Но он ведь не знает адреса! Ах, какие мелочи! Ну неужели теперь, зная не только точную дату рождения, но и фамилию, имя, отчество, у него могут возникнуть проблемы с ее розыском?! Глупости! Он без труда узнает это в справочном бюро. А нет - тоже ничего страшного. На такой непредсказуемый случай у него же есть Школьник, сладкоголосый сирен. Так что Виктор вполне может обойтись без участия Алены. Толку от нее, как от козла молока. Подруга! С такими подругами и врагов не надо...
Значит, так. Ни к чему пороть горячку. За еще один день без Виктора Света не умрет. Она никоим образом не сможет умереть раньше него самого. Гораздо полезнее будет все обдумать, собраться, и подгадать так, чтобы приехать в Киев утром, в будний день. Чтобы муж был на работе, а дочь - в школе. И тогда никто не сможет помешать им увидеться. Сегодня вторник. Великолепно. Если Виктор выедет завтра вечером поездом, то будет в Киеве в четверг рано утром. Найдет координаты любимой и сразу к ней. Решено, это самый оптимальный вариант. И ни к чему насиловать самого себя, трясясь от страха в самолете. Нет, он бы пересилил страх. Это даже не страх, ведь ему в любом случае довольно часто приходится летать. Но, несмотря на довольно солидный летный опыт, в воздухе он по-прежнему испытывал дискомфорт. И, если только была возможность заменить перелет переездом, непременно пользовался услугами железной дороги.
- Татьяна, - с утра пораньше, нажав кнопку селектора, Виктор уже обращался к секретарше. - На сегодняшний поезд Москва - Киев, вечерний, один билет СВ, на мое имя.
- Поняла, Виктор Михайлович, уже исполняю.
30
Киев
Вернувшись из Москвы, Света совсем расклеилась. Она постоянно плакала, вспоминая любимого, не могла простить себе, что так и не перешагнула ту грань, что разделяет две ее жизни. Потом, словно испугавшись таких мыслей, она уговаривала себя, что она молодец и все сделала правильно, прижималась к мужу, целовала его родное плечо и плакала, плакала, плакала...
Олег не мог понять, что происходит с драгоценной супругой. Жалел ее, успокаивал, лелеял. Но с каждым днем Светлана все больше становилась похожа на тень. Она буквально за несколько дней потеряла те лишние килограммы, которые безуспешно пыталась сбросить столько лет. И такое резкое похудание не прошло бесследно - под глазами обозначились темные круги, взгляд стал тусклый и какой-то безжизненный. Света стала очень быстро уставать, с работы еле волокла ноги домой. И буквально через несколько дней после возвращения из командировки Света не смогла утром пойти на работу - просто не было сил встать с кровати.
Вызвали врача. Пришла участковая терапевтша, тетка неопределенного возраста, с довольно неприятным, круглым и вогнутым, словно тарелка, лицом. Оглядела Светлану со всех сторон, назначила кучу анализов и испарилась, оставив после своего визита комья грязи на ковре. Через неделю, получив результаты анализов, докторша констатировала болезнь под названием "хроническая усталость" и прописала больной покой, покой, и еще раз покой. Впрочем, позволила пять-шесть раз в день нарушать покой приемом обильной, калорийной пищи. И порекомендовала: побольше морских деликатесов.
Олег обеспечил супруге деликатесы и полноценное питание, но есть Света стала, как цыпленок. Покой - тоже обеспечил, как ему казалось. Но покой-то был только внешний! Внутри у Светки вместо сердца истекала кровью огромная рваная незаживающая рана! Какой может быть покой, когда мысли-то все только о том, как же там Витюша без нее, жив ли, здоров, или так же болен, как и она? А вдруг рядом с ним сейчас та самая Нина? Ох уж эта Нина! Прищепка, ей Богу! Нашла богатенького Буратино и прицепилась мертвой хваткой. Она даже при Светке ему звонила, наглая кошка! И как же она оставила своего Витеньку одного, когда за ним охотится такая хищница?!
Утром, как обычно, Олег проснулся ни свет, ни заря. Тихонько, что бы, не дай Бог, не разбудить Свету, слез с кровати и прикрыл за собой дверь. "Пусть поспит, бедная, ухайдокал я ее до хронической усталости, заездил бабу. Пусть отдыхает, бедная моя". Побрел на кухню готовить завтрак.
И что происходит со Светкой? Уезжала в Москву - все нормально было, здоровая, веселая. Приехала же - лица на ней нет. Наверняка в поезде заразу какую-то подцепила. Или продуло где... Но что-то уж больно долго болеет, надо бы к другим врачам обратиться...
Разбудил Иришку. Та, по обыкновению, умывалась и завтракала, усиленно изображая из себя сомнамбулу. Такая же сова, как и мама, улыбался про себя Олег. Любил он своих девчонок!
Выпроводил ребенка в школу, вслед за ней собрался сам, и, поцеловав спящую жену, отправился зарабатывать на хлеб насущный.
Хлопнула входная дверь.
Ушел... Светлана давно не спала. Да и вообще в эту ночь едва глаза сомкнула. Ко всем неприятностям со здоровьем добавилась бессонница. Но, пока Олег не ушел на работу, старательно лежала с закрытыми глазами, делая вид, что сладко спит. Разговаривать не хотелось. Олег последнее время с ней сюсюкает, как с дитем малым. Но разве может она объяснить ему свою болезнь?! Ведь она любовью называется! И тоской по любимому...