Светлана под воздействием его слов все больше сутулилась в своем кресле, сжималась, казалось, усыхала на глазах. Но Андрей упрямо шел к цели, добивал безжалостно:
- Не знаю, какие отношения у тебя с твоей матерью. Может, недостаточно теплые. Может, и к дочери ты тоже относишься с некоторой прохладцей? По крайней мере, мне, как отцу, непонятно, как любящая мать может сознательно обрекать дочь на такие муки. Но это, возможно, ваши внутрисемейные дела и ты считаешь себя вправе решать их судьбы. Но кто дал тебе право лишать чужую женщину, не сделавшую тебе ничего плохого, единственного сына? Ты знаешь, что Витькина мать тоже похоронила мужа, как и твоя, и тоже, как и она, не имеет больше родственников, кроме него? Ты понимаешь, как она будет страдать без него?! А если она, не вынеся такого горя, решит наложить на себя руки? Как ты думаешь, на ком будет грех за этот ее поступок? На ней? А мне кажется, на тебе. Потому что это ты причиняешь ей горе своей упертостью. И ладно бы, если бы в этой упертости был хоть какой-то смысл! Но ведь это просто глупость, одна сплошная, ничем не оправданная глупость! Из-за которой пострадаешь не только ты, не только твои близкие, но и мать твоего возлюбленного. За что ты наказываешь ЕЕ?!
Перестарался Андрюша. Уж к кому, к кому, а к Ирине Станиславовне Светлана особого сочувствия не испытывала. Может, если бы он начал с Ирины Станиславовны, переключившись к концу на Светкиных родных, она и переменила бы свое мнение. Она была уже очень близка к тому, чтобы пусть не изменить решение, но, по крайней мере, серьезно об этом подумать. Да, тут Андрюша был абсолютно прав, обо всем этом стоило подумать. Вполне может быть, что Олег потоскует-потоскует без нее, да и найдет себе утеху где-то на стороне. Вполне вероятно, что и женится. Светлана не могла сказать, что ее радовала такая перспектива, но и ничего особо ужасного в этом она не находила. Вполне естественно: мертвым - мертвое, живое - живым. Так ведь и она в потустороннее царство отправляется не в гордом одиночестве! А вот Иришка, мама, это да, это ее больное место. Но что же тут поделаешь, коли судьба у нее такая короткая, "эксклюзивная"! У нее за своих домашних душа болит, а Андрей навязывает ей еще и вину за мать Виктора, за Ирину Станиславовну. Ну уж нет, за нее-то она не отвечает, ей своих хватает! С какой стати она должна переживать за женщину, пусть она даже и мать любимого человека, но Светлана с содроганием вспоминала, каким презрением горели ее глаза, когда она выпроваживала гостей из дома! И уж конечно, презрение касалось не обоих гостей, то есть Светы с Виктором, а только Светы. И это притом, что тогда Светка еще и повода ей никакого не давала, была, как раз, очень лояльно к ней настроена. Если уж совсем честно и откровенно, тогда Светлана и сама надеялась, что все закончится хорошо, что удастся ей побороть сопротивление внутреннего предохранителя, и она останется с Виктором...
- Спасибо, Андрей, я приму к сведению твои слова. Я поняла твою основную мысль. Извини - я очень устала и хотела бы отдохнуть...
Уже по одному тому, что Света назвала его Андреем, хотя всегда ласково звала Дюшей, он понял, что явно переборщил. Где-то он прокололся. Ах, как обидно, ведь все шло так хорошо, он ведь видел, с какими чувствами она слушала его, видел и был уверен в том, что уже практически достиг цели. Ан нет - ему весьма недвусмысленно указывали на дверь...
- Ну что? - хором спросили Нина и Ирина Станиславовна, подскакивая со скамейки.
Они ожидали возвращения Андрея на лавочке у детского сада чуть поодаль от дома Светланы. Они приехали сюда с вокзала, не заезжая в гостиницу. Зачем им гостиница, ведь они приехали на один день. Целью поездки была встреча со Светланой. Встреча состоялась, но цель, та великая цель, ради которой и понадобилась эта групповая вылазка в Киев, видимо, оказалась недостигнутой. По крайней мере, на лице Андрея читалось явное разочарование:
- Она меня выгнала.
- Что?! - возмутилась Ирина Станиславовна. - Не может быть! Да как она могла, хамка такая...
Андрей прервал ее:
- Нет, теть Ир, Вы не правильно поняли. Не совсем выгнала. Мы долго беседовали, а потом она намекнула, что аудиенция закончена. Мол, устала сильно. Вообще-то, вполне возможно, что не врет. Выглядит она...
Андрей не стал подробно объяснять, как выглядела Светлана при разговоре, только неодобрительно покачал головой, при этом весьма красноречиво сморщив нос.
- Ну, а как поговорили-то? Что она сказала? Она приедет в Москву? Что она намерена делать? Как приняла - обрадовалась твоему визиту?
Ирина Станиславовна совсем забросала бедного Андрея вопросами. Мало того, что он не успевал на них отвечать, он еще и не на все вопросы мог ответить, вернее, не знал, стоит ли отвечать откровенно, ничего не скрывая.
- Ой, подождите, тетя Ира, Вы меня с ног сбиваете своим напором, - и Андрей, вытирая взопревший от мысленного напряжения лоб, присел на скамейку. - Дайте хоть отдышаться...
Нина молча подвинулась, уступая ему место. Ее не меньше, чем Ирину Станиславовну, интересовали подробности визита Андрея к Светлане. Но ей так страшно было услышать любой ответ. Независимо от того, как решится проблема между Виктором и Светланой, она проиграет. Проиграет с вероятностью двести пятьдесят процентов из ста. И какая ей, в сущности, разница, решится ли Светлана уехать от мужа или нет? Нет, неправда! Ей совсем не все равно! Да, она искренне ненавидит Светку, эту толстую калошу, но ведь без нее Виктор умрет. И пусть он так и так никогда не станет Нининым мужем, только бы он жил, только бы не умирал. И, если для этого он должен быть со Светкой, то пусть уж лучше он будет с ней. Пусть он будет жив, а Нина издалека будет наблюдать, как он счастлив с ее соперницей! И теперь уже Нина не выдержала:
- Не рви душу, Андрей, рассказывай!
- Что вам рассказывать? Выглядит она очень плохо. Гораздо хуже Виктора, это я не преувеличиваю. Она на живую вообще не похожа, весь разговор мне казалось, что я сошел с ума и беседую с усопшей подругой.
- Ты не тяни, Андрюша, - перебила Ирина Станиславовна. - Ты главное говори - сумел переубедить или нет?
- Не знаю, тетя Ира, ох, не знаю... Вроде, когда говорил, видел в ее глазах заинтересованность и сомнение в правильности своего выбора. А потом вдруг что-то резко изменилось во взгляде и голосе, враждебность какая-то проявилась.
- Ну, а когда уходил, что она сказала? - хором, не сговариваясь, спросили женщины.
- А ничего не сказала. Вернее, ничего конкретного. Говорит: "Я поняла твою основную мысль и приняла ее к сведению". Вот и все. Как хочешь, так и понимай.
- Чего уж тут понимать, - расстроено ответила Ирина Станиславовна. - Так и понимай - приняла, мол, к сведению, но остаюсь при своем мнении.
- Нет, ну она же этого не сказала! Она даже очень внимательно меня выслушала...