— Ты скажи всем, что нахлебников тут не будет. И из замка, и из города выкину. А что, кстати, с обедом, Орга?
— Ваш еще не готов, а дружинников со слугами кормлю уже.
— Молодец, давай я пробу сниму.
— Что, ваша светлость?
— Чем кормишь бойцов? Мне по чуть-чуть положи, я попробую. Столовую сделали?
— Очистили, ваша светлость. Вместо столов пока щиты на козлы положили, и лавки поставили.
— Добро, пошли.
Мужик в рясе перегородил мне дорогу:
— Ваша светлость, я бы хотел с вами переговорить.
— Вот смотри, Банн. Я приказал никого, кроме работников и дружинников в замок не пускать. Кто это и почему он здесь?
— Я…
— В кострище головня… Во-вторых, хрен знает кто перегораживает дорогу герцогу, а гвардейцы даже в ус не дуют, а может он хочет меня прирезать? Липп, как так-то?
— Это святой отец, — начал Банн.
— Я не знаю, чей он там отец. Он даже мне не представился. И порядок для всех в нашем замке, отставить, в нашем герцогстве один.
— Виноват…
— Я устал слышать это слово. Что вы хотели, святой отец? Поговорить? Пойдемте, у меня мало времени. Орга, три порции, мне, Банну и святому отцу, ну и всем, кто не ел еще.
Толкнул дверь зала возле кухни, хлам убрали и подмели пол, но не очень. Сел у окна на лавку, кивнул святому отцу на лавку напротив.
— Я не голоден.
— А как же «преломите хлеб ваш и с друзьями, и с врагами вашими…»? Что же я буду есть, а вы смотреть? Это будет меня смущать, или вы брезгуете?
— Я…
— Вы не представились. А вот и обед, Орга, пахнет вкусно, нет, мне чуть-чуть. — В глиняной посуде, что-то среднее между миской и горшочком бултыхалась горячая похлебка, мясо, какие-то овощи и травки, кроме этого, большой кусок пресного хлеба и кубок. — Надо руки помыть, Орга, умывальники прямо здесь у двери поставьте, зашел и руки сразу помыл. Не захотел — есть не давать. И отдраить все до блеска, я же сказал.
— Сделаем, ваша светлость.
Варево было вполне съедобным, не ресторан «пять звезд», конечно, но нормально для рабочего человека. Банн с Липпом, по крайней мере, лопали с аппетитом. Я попробовал, отломил кусок хлеба и отпил из кубка сильно разбавленного вина:
— Я слушаю вас.
— Я служу святому ордену, мы…
— Имя у вас есть? — перебил я его.
— Мы обращаемся друг к другу…
— Послушай, мне наплевать как вы друг к другу обращаетесь. Здесь ко мне обращаются «ваша светлость», а я обращаюсь к собеседнику так как он заслуживает. К кому и «господин», к кому по имени, а к кому «эй, ты, суслик чумной», — слева захрюкали от смеха гвардейцы.
— Меня зовут Фор, святой отец Фор.
— Вот, видишь. Добавь еще «ваша светлость» и мы поладим.
— Фор, ваша светлость.
— Я слушаю тебя, Фор, — я подвинул свою миску Липпу.
— Я хотел бы поговорить с вами… ваша светлость, о Непостижимом, лучше в более удобной обстановке.
— А чем тебе, Фор, не нравиться обстановка? Тепло, крыша над головой, похлебка, вино в кубке, умные собеседники, — я кивнул в сторону гвардейцев, там опять захрюкали. — Ты же помнишь, как там: «Когда Непостижимый вышел к людям из Корианских болот ноги его были в грязи, но сказал он: „Не грязь тела, а грязь души, пачкает нашу жизнь…“».
— Я восхищен вашей памятью, ваша светлость. Именно поэтому, я хотел бы спросить о неугодном черном флаге над городом и напомнить о ежемесячном подаянии…
— Чего? Отец вам что-то давал что ли?
— Он был верующим…
— Обалдеть, ладно у меня нет времени. Запоминай, Фор. Вы в городе, пока на своих проповедях вы рассказываете, что власть герцога Поду угодна Непостижимому, далее, вы платите налог, как все в этом городе…
— Герцог Ларода освободил нас ото всех сборов, наобо…
— Ты что-то попутал, Фор. Я не вассал герцога Ларода, а его младший «брат», и здесь герцогство Поду, а не Ларода, и здесь только герцог Поду решает кому платить, а кому не платить. Хотите освобождение, нет проблем, если я увижу, что святой орден полезен городу, отставить, герцогству, если святой орден не только жжет свечи в молитвах, но, как и наказывал Непостижимый, помогает сиротам, больным и нуждающимся… реально помогает… лечит, учит, кормит, наставляет на путь истинный, вот тогда и поговорим. Ибо сказано: «Отдай последнее нуждающемуся, и оно вернется к тебе сто крат…» Мы поняли друг друга, святой отец Фор?
— Да… ваша светлость.
— Вот и хорошо, заходите почаще, побеседуем о высоком. По поводу знамени, поинтересуйтесь, что означает черный цвет в «табеле о цветах», а череп это… «мементо мори»… помни о смерти. И еще, у вас там был такой Край, теперь он служит у меня.