— На-на-на! — три удара в одного, — на-на-на, — это второму, и опять на третьем ударе нож остался в теле, что же это такое…
Последний из стражников отскочил к стене и выдернул меч, а амбал, наконец-то дотянулся до ножа в своей шее и выдернул его, это он зря…кровь, которая шла толчками, теперь просто струей хлынула вверх, но здоровяк еще стоял и даже повернулся в мою сторону, вращая глазами.
— Убью! — заорал он, двигаюсь в мою сторону.
Перевернул стол ему под ноги, тот запнулся и упал, но дотянулся до меня и схватил руками за ногу.
— Что же ты бессмертный такой, — кроме лавки под рукой ничего не было, схватил и несколько раз торцом, так как было не размахнуться, вколотил ее этому быку в голову. Тот все-таки повалил меня на пол, и мы еще несколько мгновений побарахтались в крови, пока силы его не покинули. Подпрыгнул вверх и в сторону, меч последнего ударил по шлему вскользь, снова прыгнул в другой угол, подхватываю какую-то палку, стоящую в углу, мать, даже не шест, да какой шест в таком пространстве.
Стражник все-таки был ошарашен всей этой мясорубкой, иначе не понять, почему он бросился на меня с мечом вперед, стараясь наколоть как жука. Упал ему в ноги, он завис надо мной и по инерции стал заваливаться вперед. Выкатился, и когда он перевернулся, вбил палку ему в глаз. Эти вопли, наверное, услышали и в замке Поду. В таком виде меня и застали Орха и Липп, вбежавшие в караулку. Весь в крови, с голыми руками, а под ногами несколько дергающихся тел разной степени умирания.
Я скинул шлем и схватил Орху за руку, заглядывая в глаза:
— Ты цела? Цела?
— Цела. А ты?
— Да, открыли?
— Там решетка.
Я выскочил к воротам. Решетка открывалась с той стороны, кусок веревки от затвора висел в двух метрах сверху.
— Орха, — я присел, схватил девушку за ноги и поднял вверх, — дотянешься?
— Еще чуть-чуть, еще… да, — решетка дернулась и поднялась на полметра. Липп прыгнул внутрь и сразу же в предбаннике стало тесно, наша поддержка добежала до замка, гвардейцы ныряли вниз, вскоре решетка поднялась на высоту роста, бойцы ринулись внутрь, растекаясь по этажам. Я держал девушку, потом она тихонько проскользила вдоль моего тела, но я не отпустил руки, и теперь мы стояли, обнявшись у стены. Меня трясло, она уткнула лицо мне в плечо, а я зарылся в ее волосы.
— Извини, «принцесса».
Она промолчала.
— Не хочу, но надо идти дальше, подождешь здесь?
— Нет, я с тобой.
Два наших стражника уже прикрыли калитку и делали вид, что их здесь нет. Ветеран, сидел в углу со стрелой в плече.
— Пойдем. Бойцы, нашего перевязать, там, — я махнул в сторону караулки, — зачистить.
— Так точно, ваша светлость.
Липп ждал с той стороны.
— Куда?
— Виконт туда рванул.
— Побежали, стоп, я оружие подберу, — вернулся в «месиво», нашел свой меч и оба ножа, протер как смог от крови, испачкался только больше, надо еще тесак амбала взять, вот и будет «подушский маньяк потрошитель». Не буду, слишком. Двери все были настежь, два тела подсказали, что мы идем правильно.
— Нет, направо, там комнаты барона, — подправила меня Орха. У входа лежали два тела и стояли два гвардейца, изнутри вышел Луц:
— Э-э-э, виконтесса, вам лучше не надо. Не заходите, нет, правда.
Внутри один гвардеец перевязывал виконта Лапая. В углу жались три раздетых девчонки, возле кровати, заваленной подушками, привалившись к ней, сидел мертвый голый барон Сан, арбалетный болт вошел точно в сердце, пробив жирное тело.
— Что тут у вас? Тебя сильно задело, виконт?
— Да, нет вскользь.
— Луц?
— Да, ваша светлость. У входа стояли двое, пальнули, а он на крики дверь открыл… пьяный, и сразу… на повал. Простите, ваша светлость.
— Всех зачистили? Потери?
— Еще не считал, ваша светлость. Вы сами целы?
— Это не моя кровь.
По лестнице вбежал один из гвардейцев:
— Командир, о, ваша светлость, в детинце заперлись несколько, стреляют, не подойти.
— Ничего вам поручить нельзя, хоть где-то, но обделаетесь. Пошли.
Выглянули во двор, бойцы постреливали по бойницам башни, оттуда изредка тоже вылетали болты.
— Можно факелы потушить, сейчас совсем темно будет.
— И что? Мы там дверь все-равно не высадим. Много их там? Луц, потери и сколько взяли, считайте, а я поговорю с этими.
Я подвинулся ближе:
— Всем «стоп», слушать меня. Эй, в башне, слышите меня.