— Ух ты…
— Да, только нужны еще умные и работящие. И преданные. На одних красивых герцогство не построишь. Учиться надо. Всем.
— Всем-то зачем? Крестьянам там и прочим…
— Вот ведь какая штука… оказывается, чем больше грамотного народа в стране, тем вся страна живет лучше. Сам подумай, человек выучился считать и писать, это значит он не совсем тупой, или, по крайней мере, даже, если тупой, но смог буквы запомнить, значит башку свою потренировал. Мозги тоже можно тренировать и обучать, вот, как вы свои мускулы тренируете. И потом, он учился, значит упорный человек и, главное, не ленивый он. А такой человек и поле вспашет правильно, без огрехов, и скотину вовремя накормит, и урожай не сгноит, и рассчитает, чтобы до весны дожить, и дом у него не упадет набок, так как он за ним следит. А, если он дружинник, то и из баллисты попадет, и сколько мяса в общем котле посчитает, чего ржете… так ведь.
— Крестьянину-то паши и паши, — не сдавался кто-то.
— Если он в убогой землянке живет и в рубище ходит, то да. А если он хочет дом хороший, да чтобы жена ходила по дому чистая, да в платье красивом, и дети в игрушки играли, а не коровью лепешку тискали, то он подумает, как больше вырастить и больше заработать…
— Или своровать…
— Своровать мы ему не дадим. Почему? Потому, что мы, пока еще, лучше него считаем и быстрее, понятно?
— Отберут…
— А вы на что? Крестьянин должен знать твердо, что он долю герцогу отдал или барону за пользование его землей, в общак деревни выделил, сколько они там берут, а остальное его. Захотел продал, захотел на следующий год поле вдвое больше посеял. А если кто-то вздумает отобрать, то приедет герцог, сам или пришлет надежного человека, в сопровождении вот таких, как вы, вежливых ребят, да… ха-ха, и оторвет загребущие ручки. И тогда, крестьянин и себя накормит, и вас, и меня, и на бутылку хватит еще. Богатое государство — это богатый народ, а не только барон в золотой короне. Вот так, бойцы мои… Песенку хотите?
В замке Окара было все печально. «Все смешалось в доме… Окара…» Барон болел, замок стоял не топленный, народ жался по углам. От Орхи остались одни глаза и те заплаканные.
— Что с бароном? Почему сразу ко мне не послала?
— Простыл. Лежит в забытье уже несколько дней. А что я скажу?
— Помоги, скажу. Ау, скажу. Ты мне нужен, скажу. Пошли…
Барон лежал в кровати, похожий на мумию, горячий и сухой. Сестры хлопотали вокруг него, но без толку.
— Так, вино убрать. Теплое молоко с медом, ложечкой поить. Чай, ну, то есть, заварить травы, ромашка, зверобой, что есть несите посмотри. Надо, чтобы он пропотел, чтобы все болячки с потом вышли. Нет, вино горячее нельзя, оно кровь сгущает, а это не надо. И кровь пускать не надо, я же сказал, через пот. Поить, поить и поить…
— Мокрый, простынет.
— Менять рубашку и белье на кровати. Оди, иди сюда, сидишь в соседней комнате, когда виконтессы скажут, поднимаешь барона, чтобы его могли переодеть.
— Угу…
— Молодец. Луц, гонца в замок. Пусть быстро привезут маты камышовые для утепления, доски, пару-тройку печек новых маленьких чугунных, которые кузнец мне сделал на пробу, с трубами. Нашего плотника сюда с бригадой, печника. Еды на всех и запасов для замка. Муку, соль, рыбы, овощей. Пока едут, бойцов всех на дрова. Орха, почему не топите?
— В камине почти все спалили, когда холодно было.
— Луц, возьмите телеги и лошадей, какие есть и людей, кто шевелится, съездите, где лес уже начинается нормальный, сухостой попилите сразу на чурки. Давай, бегом. Стой, запасы наши на кухню, пусть готовят на всех.
— Отец отдаст…
— Не зли меня.
Приехавшие работники утеплили замок по уже опробованной системе моего замка, забили лишние проемы, повесили вторые двери. В комнате барона, тетушек и Орхи поставили «буржуйки», которые мы смогли отлить в кузнице. Криво, косо, но они грели и немного держали тепло.
— Потом нормальные печки поставим, пока хоть так.
Через пару дней барон порозовел, кризис прошел.
— Очнулся, глаза открыл и пить попросил, — Орха бросилась ко мне на шею.
— Хорошо, бульончик ему и пить пусть продолжает.