— Да, я видел такого.
— Вот, ваша светлость. Если мы говорим о посуде, зеркалах, лампах, вилках и печках, а еще игрушки, то в самой Лароде мы много этого не продадим. Что я вам рассказываю, вы ведь жили там… два года, вроде… да, там народу в десятеро больше, чем у нас, но денег-то мало. Просто те люди, что у нас по замкам и деревням размазаны, в столице же все туда стеклись. Бардак там на окраинах жуткий. Это и нам плохо, купцы боятся через Лароду ходить, местные только, а другие нет, у нас тут окраина, ой… простите, ваша светлость.
— Хорошо, что ты это понимаешь. Будут к нам ходить, в Подух?
— Товар вы очень хороший придумали, пока сами начнут такое делать, год пройдет точно, а у нас его много. Подух от моря далеко, если ветер встречный, то тяжело по реке. За товаром-то поползут все равно, но…
— А если их будут в устье встречать, да затаскивать досюда?
— А это можно будет сделать, ваша светлость?
— Можно, но это в будущем. Что еще?
— Зерно не выгодно везти, муку вот если, это да. Рыба-то есть а Торе, а с хлебом всегда тяжело…
— Почему? Ларода же рядом…
— Так они на себя с трудом, голодают через год. Так и мы-то тоже…
— Так, а что тогда?
— Мне надо посмотреть сколько места свободного будет, ваша светлость.
— Хорошо. Тогда так… в Лароду все равно нужно заехать. Продавать можешь, где хочешь, сможешь в Торе, продай в Торе, что-то довези до Лароды, мне нужен полный список, чем торгуют в порту, что возят и цены. Мне нужно понять, что еще мы здесь можем начать делать из новых товаров.
— Ваша светлость, а вы еще что-то можете сделать?
— Да хоть паровоз… э-э-э… много чего, нужно знать, в чем люди нуждаются, что умеют делать, оружие, посуда, инструменты. По продуктам, если все будет хорошо, сможем нарастить и зерно-муку, и мясо, и сыры, и кожа, и шерсть в виде нитки.
— Я понял, ваша светлость.
— Поедешь с двумя десятками бойцов, командира дам толкового, он будет командовать на воде и по охране, ты по торговле. Липп, Банна позови. Дальше, Край, хозяину корабля скажи, что можем его в найм на весь год взять, поторгуйтесь только, вон пусть Зоон свои таланты покажет. И обрисуй ему, отставить, дай ему своего человека, у тебя там уже есть кто-то, я знаю, чтобы твою работу двигал, чтобы Зоона не отвлекать. Я дам список того, что мне интересно, надо поспрашивать по купцам, да по морякам, может где-то это есть. Все понятно?
— Да, ваша светлость.
— И еще, Зоон, ты герцога Поду будешь представлять и все наше герцогство… должен выглядеть прилично, оденься богато, чтобы все понимали, что мы тут, конечно, далекий угол, но тоже…
— Я понял, ваша светлость.
— Деньги есть?
— Найду, ваша светлость… я…
— Говори раз начал.
— Отец просит простить, ваша светлость.
— Да пока не за что. Хочет мое расположение, тогда пусть товар и деньги дает на это путешествие. Прибыль пополам с его денег. Это, если место будет после нашего. А то, чего он всем деньги предлагал, а мне нет… не хорошо. Все, пока свободны. Банн, заходи.
Вместе с Банном влетела Орха:
— Что это за флаг? Какая…
— Стоп. Ну-ка выйдем на минуточку, — схватил ее за руку и вытащил в коридор. Протащил в сторону и встал лицом к лицу:
— Я тебя очень прошу. Очень. Думай, что ты хочешь сказать или спросить, когда мы с тобой не наедине. Когда вдвоем, говори, что хочешь, но лучше, конечно, «я тебя люблю», но, когда кто-то есть рядом… там могут быть чужие, которым совсем не обязательно знать, что у нас тут происходит, или свои, которым тоже не все нужно знать. Это не к тому, что ты женщина, а я мужчина, и не к тому, что… это не важно, а к тому, что тут еще полно народа, которые спят и видят, как я… и ты… ложимся в подвал в деревянной одежде. Надо быть осторожнее. Тебя кто-то обидит, а я… Ты поняла, моя радость?
— А что «это не важно»?
— То, что если плохие люди узнают, что я от тебя без ума, то могут попробовать надавить на меня через тебя. Знаешь, как один поэт писал: «Люблю, люблю, но меньше говорю об этом… Я не из тех, кто чувства выставляет напоказ…».
— Стихи? Про любовь? Почитаешь? Ну, что? Я поняла. Извини.
— А что, тебе мой новый флаг не понравился?
— Я на него смотрю… и мне с тобой целоваться хочется…
— И мне… и пусть это будет наша с тобой тайна. Только наша. Хорошо?
— Хорошо. А что ты сделаешь, если меня кто-то обидит?