Когда, наконец, он оторвался от микрофона и закурил, я, подавив желудочные спазмы, возникшие от одной мысли о запахе табачного дыма, спросил:
— Дэк, не настала ли пора рассказать, что меня ожидает?
— У нас будет уйма времени по пути на Марс.
— Вот как? Черт бы вас побрал с вашей заносчивостью, — слабо возмутился я. — Я вовсе не хочу на Марс. И не подумал бы принимать ваше сумасшедшее предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.
— Успокойтесь. Лететь нам необязательно.
— Как?
— Выходной люк прямо позади нас. Можете выйти и отправиться не все четыре стороны. Только не забудьте захлопнуть его за собой.
Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Тем временем он продолжал:
— Но если вы не можете дышать пустотой, самое простое для вас — отправляться на Марс — а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым вернулись на Землю. “Осуществление” — так именуется эта посудина — вот-вот состыкуется со скоростным межпланетным кораблем “Ва-Банк”. Через семнадцать секунд после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.
Я с раздражением упрямого больного человека ответил:
— Я не собираюсь на Марс. Я собираюсь остаться на этом корабле. Кто-то ведь должен отвести его обратно и посадить на Землю. Не дурачьте меня.
— Верно, — согласился Бродбент. — Но вас в нем не будет. Те трое, которые, как отмечено в записях космопорта Джефферсона, должны быть на этом корабле, сейчас находятся на борту “Ва-Банка”, а “Осуществление”, как вы уже заметили, трехместный. Боюсь, что им довольно затруднительно будет предоставить вам место. И кроме того, как вы собираетесь пройти через “Иммиграцию”?
— Наплевать! Я хочу обратно на твердую поверхность.
— И в тюрьму, по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в космос и кончая убийствами и грабежом на космических линиях. В конце концов, они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой, и отведут вас в какую-нибудь тихую укромную комнатку, где вкатают вам иглу под глазное яблоко и узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует задавать, и вы не сможете на них не ответить. Но меня вы сюда приплести не сможете, потому что старина Дэк Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.
Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом — виноваты были и страх, и остаточные явления космической болезни.
— Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный, вонючий… — Я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство.
— Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас оплеуху и убедить в том, что наведу на вас полицию — но я этого не сделаю. А вот парный брат Р’Ррингрила, Р’Рринглаф, определенно знает, что старина “Грил” в эту дверь вошел, а вот обратно уже выбраться не смог. Он-то раздует дело. Парный брат — это такое родство, которое нам и не осознать, потому что мы не размножаемся делением.
Меня никогда не интересовало, каким образом размножаются марсиане — как кролики или их разносит марсианский аист в черной сумочке. В общем, по словам Дэка выходило, что мне никогда не вернуться на Землю. И я так и сказал. Он отрицательно покачал головой.
— Это не так. Положитесь на меня, и мы вернем вас так же чисто и аккуратно, как доставили сюда. Вы выйдете из ворот того же — или какого-нибудь другого космопорта с пропуском, в котором будет сказано, что вы — механик, которого в последнюю минуту направили устранить мелкое повреждение. Кроме того, вы ведь будете загримированы, а на плече у вас будет висеть сумка с инструментами. Наверняка такой актер, как вы, сможет сыграть роль механика хотя бы на несколько минут.
— А? Ну, конечно! Но…
— То-то и оно! Держитесь старого дока Дэка: он о вас позаботится. Для того, чтобы провезти меня на Землю, а потом нас обоих обратно, понадобились усилия восьми членов гильдии; и мы сможем все это проделать еще раз. Но если космические братья не будут помогать вам, то ваши шансы равны нулю, — ухмыльнулся он. — В глубине души каждый космонавт — вольный торговец. И оставляя в основном в покое древнее искусство контрабанды, каждый из нас в то же время всегда готов помочь другому в небольшом обмане охраны космопорта. Но человек, не входящий в нашу ложу, вряд ли сможет получить от нас помощь.