— Позвольте мне? — уточнил магистр Кристоф и, получив поощрительный кивок Кастельмаро, развел руками. — Признаться, я не понимаю, что именно так обеспокоило нашего юного коллегу. Предположим, дела обстоят именно так, как он говорит. Предположим даже, Прорыв и в самом деле произойдет. Что с того? Это будет не первый Прорыв даже на моей памяти! У нас, хвала Семерым, хватает стихийников, чтобы запечатать порталы, и вполне достаточно боевиков, чтобы перебить выбравшихся в мир демонов…
«Проклятье, Кристоф, что вы несете! — вскипел про себя Грегор, изо всех сил сдерживаясь. — Кто спорит, ваши воспитанники — лучшее оружие Дорвенанта, но лишь последний болван станет лупить по рапире булыжником только потому, что она прочна! Зачем подставлять боевиков под удар, если в этом нет никакой необходимости? Вы хоть представляете, о каком количестве жизней пойдет речь, не сумей мы предотвратить Прорывы? Или вы просто настолько не доверяете моим суждениям?!»
— Благодарю, магистр Кристоф, мы вас поняли, — спокойно кивнул Кастельмаро и взглянул на Синего магистра. — Магистр Адальред? Дело касается непосредственно вас, портальное перемещение полностью в ведении Синей гильдии. Что скажете?
— Я против, — буркнул артефактор, взглянув на Грегора с явной неприязнью. — Не сомневаюсь в компетентности мэтра в области некромантии, но в стихийной магии, насколько мне известно, он не силен. Оплата работы порталов составляет едва ли не треть годового дохода Ордена, и лишиться такого источника поступлений только потому, что мэтр Бастельеро чего-то испугался, мы не можем!
— Мы поняли вас, магистр Адальред. Магистр Эддерли? Речь идет о предложении вашего ученика, что скажете?
«Ну же, Эддерли! Ведь в вас куда больше здравого смысла, чем в любом представителе этого Совета, вы должны, обязаны понять, что речь идет о жизни и смерти!» — подумал Грегор, сжимая под столом кулаки.
Боковым зрением заметив движение слева, он скосил глаза: Волански неторопливо налил в кружку шамьет, осторожно попробовал, скривился, видимо, обжегшись, и поставил кружку на стол — прямо перед Роверстаном.
Тот еле заметно поморщился и посмотрел на иллюзорника неодобрительно. Не успел Грегор с легким злорадством подумать, что пятна от шамьета на белой мантии будут смотреться еще выразительнее, чем от вишни, как Роверстан сделал едва уловимое движение кистью — и дымящаяся кружка, скользнув по столу, оказалась прямо перед Грегором.
«Р-разумник!» — раздраженно подумал Грегор, и тут наконец заговорил Эддерли.
— Я поддержал бы моего ученика, — осторожно произнес Фиолетовый магистр. — Будь от моей поддержки какая-то польза. К сожалению, я не разбираюсь ни в портальных перемещениях, ни в магических аномалиях, за исключением некротических. Поэтому пока воздержусь от комментариев.
«И присоединюсь к мнению большинства, которое, разумеется, провалит такой убыточный проект!» — со злобной досадой подумал Грегор и мстительно отодвинул кружку с шамьетом в сторону Эддерли.
— Я против, — резко бросила Уинн, не дожидаясь позволения говорить. — Магистр Адальред прав. С каждым годом у нас все больше адептов, неспособных заплатить за обучение, и мы не можем позволить себе лишиться дохода от порталов. Или же нам следует пересмотреть правила приема в Академию…
Кастельмаро бросил на алхимичку быстрый взгляд из-под косматых бровей, и она умолкла так резко, словно подавилась.
— Эта тема, если нам и придется ее поднять, предназначается для отдельного совета, магистр Уинн, — негромко изрек Великий магистр, и Уинн, кажется, даже съежилась, хотя никакой угрозы в словах старого стихийника вроде бы не было. — Сейчас мы говорим только о докладе мэтра Бастельеро, и ваша позиция нам предельно ясна. Итак, трое магистров против, лорд Эддерли воздержался… Этьен, мальчик мой, вам слово.
— Только прошу милорда Райнгартена вернуть мне шамьет, — проворчал Волански негромко, но так отчетливо, что услышали все присутствующие и дружно посмотрели на стол.
Злополучная кружка и в самом деле стояла перед изрядно озадаченным подобным оборотом Райнгартеном.
— Да-да, конечно! — спохватился стихийник и, изящно манипулируя силовым потоком, передвинул ее обратно по столу к Эддерли, затем к Грегору, к Роверстану и, наконец, к Волански.
Иллюзорник, завладев потерей, хмыкнул и отпил шамьета. К удивлению Грегора, на столь бесцеремонное нарушение регламента никто из магистров не откликнулся. Разве что Кастельмаро, тихонько хмыкнув, поинтересовался: