Я уже думал не о себе, и медленно обвел взглядом весь зал, чтобы убедиться в справедливости слов Гордона…
Все, даже персонажи, игравшие совсем ничтожную роль в этой истории, придуманной Норскоттом, были в сборе, что бы посмотреть на последнее действие! Да, все, за исключением Марчии и Билли, а также Сангетта!
Последнее обстоятельство особенно поразило меня! Я чуял, что готовится что-то недоброе, какая-то ужасная затея, в которой Марчиа, Билли и Сангетт были спутаны в один клубок…
Эти страшные мысли до того овладели мной, что я готов был вскочить с места и рвануться к дверям, но… я знал, что это невозможно!
Я с трудом сдерживал себя, мучительно ожидая конца судебного заседания: мне казалось, что оно продолжается целую вечность, хотя на самом деле все длилось не более четверти часа или немного больше!
Наконец, судья наклоняясь через стол, обратился к председателю обвинения со словами:
— Вы все еще настаиваете на дальнейшем задержании Джона Бертона?
По залу пронесся сдержанный гул.
— От имени полицейских властей, — заявил председатель полиции, поднявшись с места, — я готов снять с мистера Бертона обвинение в убийстве.
— Браво! — послышался серебристый голос в конце зала, и вслед за ним со всех сторон раздались аплодисменты.
Этот энтузиазм был, очевидно, результатом нервного напряжения, царившего в зале до этого момента.
Однако, судья не преминул с должной строгостью отнестись к этому бурному проявлению всеобщего одобрения.
— Будьте любезны вести себя прилично, — внушительно бросил он, — здесь полицейский суд, а не концерт!
Затем он обратился к моему поверенному:
— Я полагаю, что дальше незачем вести эту процедуру!
Гордон поднялся со стула.
— Вы прекращаете дело?
Судья кивнул головой.
— Обвинение снято, мистер Гордон, — сказал он.
23
Всеобщее возбуждение еще не улеглось, когда я очутился вместе с Гордоном в маленькой комнате, рядом с залом суда. Гордон закрыл двери, заглушив таким образом, смешанный шум голосов.
— Позвольте мне вас поздравить! — тепло произнес он, как только мы остались одни.
Я пожал протянутую мне руку.
— Спасибо! Я вам очень благодарен за все ваши хлопоты.
Гордон улыбнулся странной вялой улыбкой и сказал:
— Меня вам не за что благодарить! Всю вашу защиту вел изумительный лакей! Я еще никогда не чувствовал себя таким лишним, как в этом деле.
Пока он говорил, все мои страхи за Марчию и Билли, утихшие на короткое время, вернулись.
— Мистер Гордон, — обратился я к нему, — может случиться, что ваша помощь будет мне нужна более, чем когда-либо! С мисс Солано случилось что-то недоброе. Билли должен был зайти за ней и привезти ее в суд, а вы знаете, что их не было!
Едва я произнес эти слова, как послышался резкий стук в дверь, и в комнату вошел полицейский.
— Двое мужчин хотят немедленно видеть вас и мистера Гордона: можно их привести сюда?
— О, разумеется!
Вошел Билли, по бледному и озабоченному лицу которого я сразу понял, что мои опасения были не напрасны!
За ним стоял низенький черномазый человек в синем костюме.
— Где Марчия, Билли? — спросил я.
— Сангетт увез ее! — глухим голосом ответил он. — Мы преследуем его на моторе и, надеюсь, что успеем!
— Что это значит, Вильтон? — сухо бросил Гордон, обращаясь к своему шоферу.
Черномазый открыл было рот, но Билли не дал ему произнести ни слова.
— Мистер Гордон, сейчас не до объяснений. Мисс Солано увезли на яхту лорда Сангетта, и мне был нужен человек, который помог бы мне гнаться за ним на моторе, и…
— Этим человеком буду я! — воскликнул я, обращаясь к Билли. — Дело обо мне прекращено, и я свободен, но обо всем я расскажу по дороге!
Лицо Билли осветилось чувством радостного удивления и он произнес:
— Чудесно, Джон! Я так доволен за вас! Берите вашу шляпу и скорее в погоню!
— Вильтон, поезжайте, — приказал Гордон и прибавил, обращаясь ко мне. — Если эту девушку похитили насильно вы вправе расправиться с негодяями, как вам угодно! Закон будет на вашей стороне!
— Очень рад это слышать! — отозвался я и, пролетев стрелой по коридору, мы вскоре были на улице.
Билли без церемоний разогнал толпу зевак, окруживших машину, и распахнув дверцы, сказал:
— Садитесь рядом со мной: я буду править! Вильтон устроится снаружи!