Джефф Линдсей
Двойник Декстера
ГЛАВА 1
Конечно, здесь есть облака. Они захватывают небо и скрывают ту пульсирующую раздувшуюся луну, которая улыбается над ними. Видна только медленная струйка её света, но любое возможное мерцание скрыто, спрятано за облаками, которые медленно вращаются и раздуваются и кажутся такими огромными. Вскоре эти облака распахнутся, и летний ливень обрушится; скоро, очень скоро, - им уже приходится прилагать усилие, чтобы сдерживать должное - бурю, обременяющую их настолько, что едва ли не рвет на куски, и которая, безусловно, в скором времени себя проявит.
Скоро… но не сейчас, пока ещё нет. Как и подобает, им еще следует дождаться, - вздымаясь под мощью того, что разрастается внутри, в ясной, ослепительной поступи того грядущего, что, возымев права, необходимо преодолеет границы и, формируя суть текущего момента, составит действительный остов всего настоящего.
Но это время пока ещё не пришло, пока что. И пока облака лишь угрюмо сбиваются в стаи, позволяя потребности править, а напряжению - нарастать. Это будет скоро, это должно быть скоро. В какие-то считанные доли секунды эта мрачная, безмолвная дымка растерзает ночную тишину со свойственным ей невыносимо броским всесилием, тьма взорвется россыпью мерцающих осколков - и тогда, только тогда наступит избавление. Облака распахнутся, и тягость воздержания, покидая, разольется чистой негой; и непорочная радость наводнит этот мир, с его благими дарами - света и освобождения.
Этот момент рядом, он мучительно близко, но все еще не наступил. И тучи ждут удобного момента, вынашивая тьму, приумножаясь тенью, - пока, наконец, должное не сорвет их с мест.
И здесь внизу, в беспросветной ночи? Здесь на земле, в неистовом скоплении теней, под этой луной, и искривленным небом, эти тучи были созданы? Что это может быть там над небом и тьмой, скользящее сквозь ночь, всецело готовое и ждущее, как облако? И оно ждет, свою темную сущность; оно ждет, напряженное, извивающееся и ждущее идеальный момент, чтобы сделать то, что оно должно, что оно делало всегда. И этот момент приближается на маленьких мышиных ножках, как будто тоже знает, что должно прийти и напугать и чувствует ужас преследования момента справедливости, который теперь уже топает близко, ближе, пока не станет прямо позади тебя, смотря на твою шею и почти чувствуя тёплую дрожь нежных вен и думая: "Сейчас".
Тут сокрушительный удар молнии разрывает тёмную ночь, и показывается полный и совсем не опасный на вид человек, торопливо бегущий по земле, словно он тоже чувствует это тёмное дыхание прямо у себя за спиной. Снова гремит гром, полыхает молния, фигура приближается, шарит в поисках ключей, жонглируя ноутбуком и картонной папкой, и снова исчезает во тьме, когда гаснет свет молнии. Ещё один всполох молнии; теперь мужчина очень близок, сжимает свою ношу и подбрасывает ключи от машины в воздухе. И вдруг тишина, абсолютная тишина, будто все в этом мире замерло, и даже сама тьма затаила свое дыхание.
А затем внезапный порыв ветра с последним раскатом грома и весь мир начинает реветь. Сейчас.
Сейчас.
И все, что должно случиться в темноте этой летней ночи, начинает происходить. Небеса раскрылись и сбросили свою ношу, мир снова начал дышать, и здесь, в новой влажной темноте другие напряжения согнулись и размотались очень медленно, осторожно, достигая того, что их мягкие острые витки направились по направлению к неуклюжей, клоуноподобной фигуре, которая сейчас пытается открыть свою машину в этот внезапный дождь. Дверь автомобиля распахивается, ноутбук и папка с глухим звуком падают на сиденье, и затем слабый одутловатый мужчина с трудом садится за руль. Он хлопает дверью и глубоко вздыхает, вытирая капли дождя со своего лица. Он улыбается, улыбкой, свидетельствующей о небольшой победе, улыбкой, которую можно часто видеть на его лице в эти дни. Стив Валентайн счастливый человек; дела его шли как надо в последнее время, и он думает, что и сегодня ночью всё будет как надо. Для Стива Валентайн жизнь хороша.
Она практически кончена.
Стив Валентайн - клоун. Не шут, не счастливая карикатура неумелой нормальности.
Он настоящий клоун, который даёт объявления в местную газету и нанимается выступать на детских праздниках. К сожалению, целью его жизни был вовсе не весёлый смех невинных детишек, и кое-какие фокусы этого фокусника не лезли ни в какие ворота. Его дважды арестовывали и выпускали на свободу после того, как родители заявляли в полиции, что совсем не нужно вести ребёнка в тёмный чулан для того, чтобы показать ему животных из воздушных шаров.
Оба раза его пришлось выпустить из-за отсутствия доказательств, но Валентайн понял намёк, и с этого момента больше никто - и как они только посмели? - не жаловался. Но он не прекратил развлекать детей, конечно же, нет. Леопарды не меняют своих пятен, и Валентайн не сменил свои.
Он только стал мудрее и скрытее, как становятся раненные хищники.
Он перешел к более постоянным играм, и он думает, что нашел способ играть и никогда не платить.
Он неправ.
Сегодня ночью он заплатит по счетам.
Валентайн живёт в захудалой квартирке немного севернее аэропорта Опа-Лока. На вид зданию не меньше пятидесяти лет. Покинутые автомобили разбросаны вдоль улицы, некоторые из них сгоревшие. Здание слегка трясётся, когда корпоративные самолеты пролетают низко, приземляясь или взлетая, и этот звук заглушает шум от трафика близлежащего шоссе. Квартира Валентайна на втором этаже, одиннадцатый номер, и имеет очень хороший вид на прогнившую игровую площадку с заржавевшими тренировочными приспособлениями, наклонным катком и баскетбольной корзиной без сетки. Валентайн поставил потрепанный садовый стул на балконе свой квартиры, идеально расположенной для наблюдения за детской площадкой. Можно сидеть, потягивая пиво, и наблюдать за детскими играми, наслаждаясь мыслями о том, как он сам будет с ними играть.
И он так и делает. Насколько нам известно, он уже поиграл по крайней мере с тремя мальчиками, а может и с кем-то ещё. За последние полтора года количество маленьких тел, выловленных из ближайшего канала, утроилось. Они подвергались сексуальному насилию, а затем были задушены.
Все ребята были из этого района, что означает, что их родители бедны, и возможно в этой стране нелегально. А это означает, что даже когда их дети будут убиты, они очень мало смогли бы сказать полиции - и это делает их детей идеальной целью для Валентайна. Три раза, по крайней мере, и у полиции нет улик.
Но у нас есть. У нас есть больше, чем улики. Мы знаем. Стив Валентайн наблюдал, как те маленькие мальчики играли на игровой площадке и затем он следовал за ними в сумрак и учил их его собственными самыми последними играми, и затем он скидывал их в тёмную, наполненную мусором, воду канала.
И, удовлетворённый, он возвращался обратно в свой ветхий шезлонг на лужайке, открывал пиво и наблюдал за площадкой в поисках нового маленького друга.
Валентайн думал, что он был очень умным. Он считал, что усвоил урок и нашёл лучший способ прожить со своими мечтами и построить дом для своего альтернативного образа жизни,
и не было никого, кто был бы достаточно умён, чтобы поймать его и заставить его остановиться. До сих пор он был прав.
До сегодняшнего вечера.
Валентайна не было в его квартире, когда полицейские приходили по поводу расследования смертей трех мальчиков, и это не было удачей. Это было одним из его умений хищника; у него был сканер для прослушивания полицейских частот. Он знал, когда они были в этом районе. И это было не так часто. Полиция не любила приезжать в такие районы как этот, где в лучшем случае они могли рассчитывать лишь на пренебрежительное безразличие. Это одна из причин, по которой Валентайн живёт здесь. Когда копы приходят - он всегда знает об этом.
Копы приходят, когда должны, и они должны, если Кто-то позвонит 911 и сообщит о небольшой драке в квартире №11 на втором этаже, и если этот Кто-то скажет, что драка внезапно оборвалась криком ужаса и сменилась тишиной, то они явятся быстро.
И когда Валентайн слышит их по своему сканеру, направляющихся по его адресу, в его квартиру, он без сомнения захочет оказаться где-нибудь в другом месте до того, как копы доберутся сюда. Он уберёт все свои вещи, которые указывают на его хобби, и он поспешно спустится и войдет в темноту своей машины, думая, что он может ездить, пока радио не скажет ему, что всё снова спокойно.