Несмотря на тот хаос, который царил в моей голове, и тысячи вопросов, ответов на которые я просто-таки жаждал, мы почти вплотную подошли к большому кораблю, находящемуся на орбите около Земли. Но, к сожалению, я еще не успел к этому времени оправиться настолько, чтобы проявить интерес к чему бы то ни было. Мне кажется, что если кто-нибудь сказал бы жертве космической болезни, что его расстреляют на рассвете, то естественной реакцией на это послужила бы просьба: «Вот как? Не будете ли вы добры передать мне вот тот пакет?»
Наконец я оправился настолько, что желание умереть сменилось у меня навязчивым желанием выжить во что бы то ни стало. Дэк почти все время был с кем-то на связи, причем связь велась, по-видимому очень узко направленным лучом, так как его руки постоянно подправляли положение корабля, как стрелок поправляет ружье, когда трудно прицелиться. Я не слышал, что он говорит, и не мог видеть его губ, так как он низко склонился над переговорным устройством. Но можно было предположить, что он беседует с межпланетным кораблем, с которым мы должны были встретиться. Когда он наконец оторвался от коммуникатора и закурил, я, подавив желудочные спазмы, которые возникли у меня от одной мысли о запахе табачного дыма, спросил:
— Дэк, не настало ли время рассказать мне о том, что меня ожидает?
— У нас будет уйма времени по пути на Марс.
— Вот как? Черт бы вас побрал с вашей высокомерностью, — слабо возмутился я. — Я вовсе не хочу на Марс. Я никогда бы и не подумал принимать ваше предложение, если бы знал, что придется лететь на Марс.
— Выходной люк позади вас. Можете выйти и отправляться на все четыре стороны. Только не забудьте захлопнуть за собой люк.
Я даже не удосужился ответить на это идиотское предложение. Он тем временем продолжал:
— Но если вы не можете дышать в пустоте, то самое простое для вас — это отправиться на Марс, а я уж позабочусь, чтобы вы целым и невредимым вернулись на Землю. «Пострел» — так именуется эта посудина — вот-вот состыкуется с межпланетным кораблем «Банкрот». Через семнадцать секунд после этого он стартует к Марсу, потому что мы должны быть там в среду.
Я с раздражительным упрямством больного человека ответил:
— Я не собираюсь ни на какой Марс. Я собираюсь остаться на корабле. Кто-то ведь должен посадить его на Землю. Меня не проведешь.
— Верно, — согласился Бродбент. — Но вас-то в нем не будет. Те трое, которые как предполагают в космопорте Джефферсона, должны находиться на этом корабле, сейчас находятся на борту «Банкрота». А «Пострел», как вы уже наверное успели заметить, трехместный. Боюсь, что им довольно затруднительно будет предоставить вам место. И, кроме того, как вы собираетесь пройти через «Иммиграцию»?
— Мне наплевать! Я хочу обратно на твердую Землю.
— И в тюрьму по обвинению во всем, начиная с незаконного выхода в космос и кончая убийствами и грабежами на космических линиях. В конце концов они придут к выводу, что вы занимаетесь контрабандой и отведут вас в какую-нибудь укромную комнатку, где введут вам иглу под глазное яблоко и узнают все, что им нужно. Они отлично будут знать, какие вопросы следует задавать, и вы не сможете на них не ответить. Но меня вы сюда приплести не сможете, потому что старина Дэк Бродбент уже давным-давно не был на Земле, и это смогут подтвердить совершенно безупречные свидетели.
Я снова почувствовал себя плохо при одной мысли обо всем этом — виноваты в этом были страх и остаточные явления космической болезни.
— Так ты, значит, собираешься выдать меня полиции? Ты грязный, вонючий, — я запнулся, не в силах подыскать подходящее ругательство.
— Э, нет! Знаете что, старина, я бы конечно мог отвесить вам сейчас оплеуху и позволить вам думать, что я наведу на вас полицию, но я этого не сделаю. А вот парный брат Рррингриила — Ррринглат — определенно знает, что старина «Гриил» в ту дверь войти-то вошел, а вот уж обратно выбраться не смог. Так вот он-то и наведет ищеек. Парный брат — это такое родство, которое нам не понять, потому что мы не размножаемся делением.
Меня никогда не интересовало, каким образом размножаются марсиане как кролики или аист приносит их маленькими в черном мешочке. В общем, по словам Дэка, выходило, что мне никогда не вернуться на Землю. Я так и сказал ему. Он отрицательно покачал головой.