Ярослав постучался в дверь кабинета и дождался ответа.
— Доброе утро, папенька, — он старался выглядеть максимально доброжелательным.
Пока Ли отсутствовал и дела не принял второй секретарь, вызванный из Благовещенска, расписание составил сам Ярослав, вписав в утренние дела их с отцом встречу. Чего тот, похоже, не ожидал.
— Доброе, Ярослав, присаживайся, — отец указал на кресло. — Вроде мы не планировали встречаться сегодня по делам. Можно было поговорить за обедом.
— К сожалению, обед не располагает к таким разговорам, — Ярослав достал из папки тетрадь и положил её перед отцом.
Тот точно спросит, чьи это записи, а Стас так и не удосужился рассказать. Что вообще на него нашло? Никогда он таким подозрительным не был, тем более по отношению к собственной семье.
— Что это? — отец указал на тетрадку ручкой.
— Записи с заставы, — ответил Ярослав.
Отец хмыкнул и открыл тетрадь.
Прошло минут десять, прежде чем он закончил рассматривать и читать записи. Выражение его лица почти не менялось, сложно было понять, что он думает обо всём этом на самом деле.
— Чьи это записи? — отец отложил тетрадь.
— Я не знаю.
В горле что-то застряло. Если не сказать, что их передал брат, то отец может решить, что это клевета, подлог, подделка, да что угодно, но Ярослав не хотел, чтобы отец сейчас лишний раз дёргал Стаса.
— Как это ты не знаешь? — Отец посмотрел на него сквозь очки, прожигая взглядом.
— Не знаю, чьей они руки. Одного из гвардейцев благовещенской заставы. Мне передал эту тетрадь Стас. Вчера.
Вот теперь отец слегка удивился — приподнял бровь, повёл головой, хмыкнул.
— Что же, мне бы хотелось поговорить с тем, кто это писал.
— Мне неизвестно, — честно ответил Ярослав.
Конечно, у Стаса был друг на заставе, но гарантировать, что это он было нельзя, но и голословно бросать отцу какие-то записи в лицо, не хотелось.
— Возможно, это Кирилл... Не помню его фамилию, — подумав, ответил Ярослав.
— Понял, о ком ты, — отец кивнул. — Спасибо.
Ярослав ждал каких-то объяснений, но отец будто и вовсе не собирался ни о чём говорить. Не подтверждать описанные ситуации, не опровергать. Просто поблагодарил. Негодование на душе только росло.
— Вам известны все эти случаи? — наконец Выдавил из себя Ярослав.
— Не все, — коротко ответил отец. — Будем разбираться.
Ответил, только отвёл взгляд.
— Почему мне ничего не известно? Не все? Значит, какие-то всё же известны, но я не знаю о них?!
Ярослав сам не заметил, как повысил голос.
— Понизь тон, — строго приказал отец. — Ты ещё не принял на себя все обязанности. Если я чем-то с тобой не поделился, значит, так было нужно.
Холодный взгляд отца не успокоил, а только больше разозлил.
— Стас считает, что на заставе есть предатели, — выдал он. — Неизвестные происшествия, смерть пленных маньчжуров, будто по щелчку пальцев, странное поведение майора Давыдова, а теперь и вы говорите, что о некоторых случаях вам известно. Вы что-то знаете?
На лице отца играли желваки, он поджал губы и явно не хотел ничего говорить. Это настораживало, что-то скребло у самого сердца, даже не недоверие к отцу, а недоверие отца к самому Ярославу.
— Папенька, будьте же на моей стороне, разве же я не заслужил?
— Заслужил, но пока мне нечего тебе рассказать, — отец снова уставился в бумажки.
Он постоянно это делал. С ними всеми — с Ярославом, с Владом, со Стасом. Отстранялся, утыкался в бумажки, стремился проучить непонятно за что. И сейчас... Даже сейчас... Что Ярослав должен думать? Что отец знает об изменниках, но смотрит сквозь пальцы? Или сам участвует в чём-то подобном? Или делает вид, что контролирует ситуацию, а на самом деле нет?
— Совсем нечего? — не унимался Ярослав.
— Хочешь сказать, что я сам имею к этому отношение? — в глазах отца появилась хитрая искра.
— Нет, — Ярослав поступил взгляд. — Прошу меня простить, Игорь Николаевич, если вам показалось, что я так подумал.
— Брось, — отец отмахнулся. — Я бы не стал рисковать, затевая игрища с мафией из Маньчжурии, даже если бы это сулило мне быструю выгоду. Не стал бы. Моя задача — обеспечивать безопасность вверенной части границы, налаживать связи и поставки. Почему я вообще должен объяснять тебе прописные истины?
— Ещё раз прошу прощения, — натужно повторил Ярослав. — Я хотел бы знать больше, чтобы чувствовать себя уверенней в делах.