17
Потирая ушибленный зад, Кедди Бу дохромал до скамейки, на которой его ожидал Билли Левински.
— Ну что? — спросил Билли.
— Ты был прав, — ответил Кедди и осторожно присел на краешек скамейки.
— Я тебе говорил, что они сволочи. Все сволочи, — уже ни к кому не обращаясь, добавил Билл. Видя, как сморщился от боли Кедди, Левински спросил:
— Они тебя били?
— Ага, — кивнул Кедди, — два раза. Вот сюда и еще вот сюда — вот так.
— Смерть им.
— Что? — не понял Кедди. — Я говорю — «смерть им».
— Ты что же, хочешь их убить?!
— А то! Ты же мой троюродный брат, и мы вместе работаем на лесопилке. Неужели ты думаешь, что я позволю им тебя избивать?
Кедди ничего не ответил, а только осторожно дотронулся до копчика.
— Болит? — спросил Ленински.
— Да.
— Вот еще немножко посижу, а потом пойду и убью их.
— Убей, а то у меня здесь такой синяк, — пожаловался Кедди.
— Тогда я не буду сидеть и пойду прямо сейчас, — предложил Билли.
— Ага, иди, — согласился Кедди, — а я тебя здесь подожду — на скамейке.
Билли поднялся и пошел по направлению к зданию агентства. Он немного приволакивал ногу из-за спрятанного в штанах автомата.
Когда Левински вошел в холл, его остановил охранник:
— Ну-ка стой, парень. Ты куда направился? — В агентство Савина.
— А что в штанах прячешь? Ну-ка покажи. Билли шарахнулся в сторону так, что едва не упал.
— Ладно, Виктор, не тронь этого придурка. Они все прячут свои диски в штаны.
— Ну хорошо, проходи, — согласился Виктор.
Билли поднялся по лестнице и, остановившись перед одной из дверей, достал из штанов автомат. Это был удобный «пикколо» — небольшой и скорострельный, который Левински украл у пьяного полицейского.
Досчитав до пяти, Билли толкнул дверь и, выставив перед собой автомат, закричал:
— Умрите, подонки, умрите, эксплуататоры! — И хотел было начать стрелять, но тут увидел, что на него смотрят три женщины с побелевшими от ужаса лицами.
— Мамочка. — пролепетала одна, — он нас сейчас убьет.
— Это агентство Глена Савина? — уточнил Билл.
— Не-нет, — ответила та, что была в состоянии говорить. — Агентство Савина этажом выше.
— Тогда извините, — пятясь, отвесил поклон Левински и, выйдя на лестницу, поднялся еще на один этаж. Затем также толкнул дверь ногой и, уже не спрашивая, открыл огонь.
Он стрелял в мечущихся, кричащих людей до тех пор, пока не закончились патроны. Затем отстегнул пустой магазин и полез в карман за вторым. Пока он возился в разгромленной и забрызганной кровью приемной, появился Эриксон.
— Стой, — сказал он, наводя на Левински дробовик. Ствол дробовика был такой широкий, что Билли замер от ужаса, представляя, что с ним будет, если этот человек вдруг выстрелит.
— Положи автомат на пол. — приказал Эриксон. Билли осторожно наклонился и положил «пикколо» прямо в лужу крови.
— Что же это такое? — из-за спины Эриксона показался Глен Савин. — Что же это такое, а? — Он переходил от тела к телу и заглядывал в лица, стараясь опознать убитых.
— Ну что, босс? — не сводя взгляда с Левински, спросил Эриксон.
— Да как тебе сказать? — уже спокойнее заговорил Савин. — С одной стороны, у нас не будет проблем с «пустыми» — теми, кто надоедал по пустякам, но, с другой стороны, вот лежит Жур — он приносил неплохой материал, а вон там, у окна, это Брумель. Тоже довольно профессиональный парень был.
Осторожно, чтобы не испачкать ботинки в крови, Савин добрался до лестницы и крикнул:
— Охрана! Мерзавцы! Вы что, спите?!
— Нет, сэр. — Из-за лестницы показалась голова одного из секьюрити.
Неожиданно из приемной послышался выстрел дробовика. Когда Глен вместе с двумя охранниками вбежали туда, они увидели только виновато улыбающегося Эриксона, который пожал плечами и объяснил:
— Он чихнул, сэр.
18
Крысы прыгали друг на друга и вцеплялись зубами в сетку, но Рурк не давал им есть, ища глазами своего любимца по кличке Сержант. Наконец он обнаружил его сидящим в углу и спокойно наблюдающим за суетой своих собратьев.
— Ты чего, Сержант, заболел, что ли? — спросил Рурк. Однако его любимец не обратил на служителя никакого внимания.
— Да не приставай ты к нему. Он уже сыт, — сказал подошедший Константинос, напарник Рурка. — Вон рядом с ним половина крысы лежит. Он своим товарищем пообедал.