ГЛАВА 21
ИГРА В КОШКИ-МЫШКИ
Напрасная надежда. Несмотря на ломоту в костях и мышцах, сон не шел. Невольно перед глазами промелькнули прошедшие за день события. Только нынешние; вчерашние, позавчерашние уже таяли, уплотняя прошлое. А следом двинулись участники этих событий: Алишер, Рашид, Рыжий, расплющенный камнем Сема... Умершие не вызывали никаких эмоций, кроме опасения, что все может повториться. И тут же возник Жора Меченый с собственными доводами во славу избранного им пути. Довольно долго Александр размышлял над привлекательностью доводов Меченого. Странно, что этические проблемы с главной заповедью на горизонте - не убий! - отошли на второй план. Оказавшись в центре событий, где разменной монетой была человеческая жизнь (его жизнь тоже!), смешно думать о нравственности. В подобных условиях победа этой самой нравственности может состоять лишь в собственой смерти, все остальное - включая физическое сопротивление домогательствам врагов лишь элементарная борьба за существование, равняющая противников. Он не мог больше лежать, мысли не давали уснуть. Встал и принялся ходить из угла в угол. Сумка его все ещё лежала под креслом. На столике, уже вымытые, стояли бокалы, из которых они с Леной сегодня пили вино ночью. Он остановился пораженный: этой ночью, совсем недавно!.. Все так быстро сменяется, летит одно за другим... и где-то в доме неслышно ходит его возможный убийца. Кто это будет? Санек? Меченый? Сам Воронов? Или кто-то из очередных заплечных дел мастеров? Александр вздрогнул: где-то близко раздался автомобильный гудок. Наверное, в гараже. Он понял, что все время ждет чего-то, напряжение потихоньку росло, он уже не мог выносить пустоты за спиной. Надо было побороть это чувство. Только как, если был уверен, что это не истрепанные нервы подстегивают воображение, но реальность намекает на неизбежное. Взяв стул, он подошел к двери в спальню и, засунув ножку в дверное кольцо, прочно закрыл дверь. Как уже делал раньше. Когда? Где? На каком витке бесконечной спирали собственных страхов? Глядя на прочно закрепленный стул, он думал, что только осознанная необходимость заставляет его оставаться здесь, в этом псевдосредневековом замке. Инстинкт же приказывал: бежать, бежать, однако разум заставлял делать совсем другое. Вдруг он услышал какой-то звук. Словно бы шаги за дверью. Шаги человека, который старается не шуметь. Он стал напряженно прислушиваться. Шаги стали медленнее и смолкли. Кто-то стоял за дверью и прислушивался. Ножка стула была задвинута за дверное кольцо, служившее декоративным украшением. Дверь открывалась за ручку, в этот момент начавшую медленно пригибаться к низу. Когда ручка опустилась, стоявший за дверью стал тянуть её на себя. Все происходило молча, и от этого было ещё страшнее. Стоявший за дверью стал очень медленно наращивать усилия. Александр видел, как металл кольца сминает острую грань деревянной ножки стула. Вдруг ручка пошла вверх, дверь отпустили. Раздался слабый шорох; Александр, следуя своей испуганной логике, сделал шаг в сторону, чтобы не оставаться в возможном секторе обстрела. Нет, тот за дверью уже уходил. Александр подождал, прислушиваясь - ни звука. На этот раз, стоило ему коснуться головой подушки, заснул моментально. Хотя и во сне его продолжали преследовать, летали нескончаемые пули, бритвы, ножи и насмешливо, зверски улыбался Рашид: какой милый малчик! Разбудил его осторожный стук в дверь. Голос Марии Степановны известил его, сто Станислав Сергеевич и все остальные уже в столовой и ждут его через пять-десять минут обедать. Голова была тяжелая, Александр быстро поднялся с кровати. Мысли толсто и ватно теснились в голове. Прошел в ванную и умылся. Вспомнил, как кто-то пытался войти к нему. В голове стало проясняться. Он подошел к двери, осовбодил стул, открыл створку. В другой комнате, в гостинной, никого не было. На диване были аккуратно разложены брюки и рубашка, конечно, приготовленная для него. Александр с усмешкой подумал, что весь этот возобновляемый гардероб изымается у Санька, благо они оба похожи и габаритами. В данном случае - ростом. Только сейчас обратил внимание, что костюм его, в котором он и спал, помят, запылен и даже в разводах соли. Как же, пришлось выдержать и морское купание, и валяться в пыли черт знает где. Переоделся и спустился в столовую. Воронов, действительно, сидел за овальным столом рядом с Леной. Вернее, Лена сидела рядом с невысокой черной глыбой Станислава Сергеевича. В число всех остальных, как выразилась Мария Степановна, входил и Меченый, сидевший напротив хозяев. Рядом с ним находился стул для Александра, на который тот и сел, предварительно поздоровавшись со всеми. Едва Александр сел, появившаяся Мария Степановна внесла первое блюдо. Все повторилось как и в прошлый раз. Только на этот раз обед проходил в молчании, прерываемом вежливым: будте добры передать мне хлеб... соль... перец.... Что-то чувствовавшая Лена беспокойно переводила взгляд с одного на другого. Один раз только Воронов спросил Александра, долго ли он занимался стрельбой и как хорошо он умеет стрелять. Александр понял, что Меченый уже успел все рассказать работодателю, отсюда и вопрос. Александр ответил, что заниматься стрельбой он начал с восьмого класса, что на тренировках выбивал норму мастера международного класса, но что на соревнованиях не везло. - Соревнования!.. - неопределенно сказал Воронов, тем исчерпав тему. Когда же обед был закончен, вновь появилась бутылка армянского многозвездного коньяка, и только тогда Станислав Сергеевич попросил Александра рассказать его сегодняшние приключения. - А что, что? - вклинилась Лена. - Я же уже сама рассказала, как он попал в аварию. Что такое? - Дорогая! - повернулся к ней Станислав Серегеевич и с тяжеловесной усмешкой продолжил. - Наш гость из скромности не рассказал о главном: как он расправился с нашим общим знакомым. - Кто? Как? С кем? нетерпеливо перебивал себя Лена. - Что он не рассказал? - Александр убил Алишера, - вмешался Меченый. - Как? - поразилась Лена. - Алишер убит?! Она повернулась к Александру. - Кто его убил? Когда? - Наш гость, Александр, с терпеливым добродушием растолковывал ей Станислав Сергеевич, - утром, сегодня убил твоего Алишера, когда тот похитил его и привез к себе в загородный дом. Кто похитил? Кого привез? - не понимала Лена и вдруг взорвалась. - Да расскажите толком, ничего не понимаю. И непонятно было, растроило её, или обрадовало известие. Александр, потягивая коньяк, который постоянно подливал ему Станислав Сергеевич, стал вспоминать передряги сегодняшнего дня. Рассказывал он уже второй раз, первым слушателем его был репортер, так что слова лились гладко.Только в отличие от Павла Андреевича, здесь, помня напуствие Меченого, свой рассказ укоротил: не упомянул ни о том, что знает о Саньке, ни о своей роли здесь. Рассказал. Лена шумно перевела дух, Жора, повернувшись чистым профилем, смотрел в окно и криво усмехался. - Почему вы ушли утром из дома? - спросил Воронов. - Почему? вновь попылася собраться с мыслями Александр. Вспомнил, - Ночью повязка слетела, я кое-как закрепил и пошел в больницу. В больнице и бинты есть, и пластырь... Все молча смотрели на Александра, а он, почему-то не мог остановиться. - В больнице мази всякие, а главное, там врачи. Я может и сам перевязал бы себя, но решил, пусть лучше будут врачи. Воронов кивнул, нполнил ему рюмку. Александр вытащил пачку сигарет, зажигалку и закурил. Почему вы меня не впустили сегодня днем? - неожиданно спросил Воронов. Это были вы? - А вы ожидали другого? - усмехнулся Станислав Сергеевич. Александр бросил взгляд на Меченого. Тот продолжал смотреть в окно. Ухмылка его стала заметнее. - Нет, - сказал Александр, - конечно, нет. Я не сообразил. Наверное, из-за утренних событий... Но почему вы не сказали, что это вы? Я бы вас впустил. Станислав Сергеевич посмотрел на Лену, потом вновь на Александра. - Я подумал, что ты не хочешь, чтобы тебе мешали. В общем-то, я оказался прав. Не так ли? - Ну что? - неожиданно изменил он тон и посмотрел на часы. - Дело движется к развязке. Пятый час, мне пора. Сегодня я похищаю у тебя Лену. Мы с ней едем сегодня в театр. Вас, Александр, я взять не могу, билеты заказаны заранее, московская труппа "Современника" приехала нас ублажить и себе заработать.
ГЛАВА 22
СТРАШНЫЙ ТОРГ
Увидел их Александр вновь только когда они уже выходили. Воронов стоял у двери. Был он в черном смогинге, сутуло и крепко стоял спиной к выходу, поводил своей большой черной головой, косясь черным блестящим глазом на выглядывавшего из стены оленя, вид которого был ему заметно приятен. Ожидал Лену. Она же выпорхнула легко и стройно; личико в крупных кольцах упруго завивающихся смоляных волос, сама оживленно озиралась кругом, словно в лицах окружающих, как в зеркале, пыталась увидеть всю себя: длинное красное бархатное платье с вырезом декольте и рубиновым крестиком на груди... Дождавшись их ухода, Александр, словно прогуливаясь, пошел в крыло, занимаемое Станиславом Сергеевичем, забирая прямехоньку к его кабинету. Здесь его ждал сюрприз: Мария Степановна шумно пылесосила ковры и уходить не собиралась. Ну что же, делать было нечего. Захватив первую попавшуюся ему инижку, оказавшуюся про индейцев - читанная когда-то в детстве "Ошибка Одинокого Бизона" Шульца, - Александр вышел из дома. Вокруг дома шла грунтовая дорожка, и что-то вроде тропинок пересекали в нужных направлениях сад. В этих нужных местах находились: компостная бочка, псарня на три собаки, днем сидевших на цепи, а ночью спускаемых на волю. Собаки, впрочем, отлично знали всех живущих в доме, в том числе и охранников. Было и ещё что-то, но Александр не особенно интересовался - его больше влекла поляна, огороженная густыми кустами и, по уверениям Лены, не просматривавшаяся телекамерами, направленных на подходы к дому. Большая бело-желтая бабочка с черными слюдяными очками села ему на плечи и некторое время ехала откровенным зайцем, время от времени томно взмахивая крылышками. Тропинка, по которой он шел, сейчас была густо испещрена пятнами тени, которые колебались вместе с оригиналами листьев над головой. И в просветах было видно, что вечер великолепен, на небе - ни облачка, и все мнимые и реальные опасности, беды, убийства были так же далеки, как и зимний снег, проблемы Гондураса и колумбийской мафии. В саду было - и это особено нравилось Олегу - полное отсутствие запланированной системы, а проще, культурные и дикие деревья росли вперемежку, так что рядом с яблоней мог быть обнаружен дуб, аа грушей рос клен, что сказывалось на урожае, никого, впрочем, не интересовавшего. И сколько здесь было птиц! Не только голуби и залетные наглые горлинки, но и скворцы, щеглы, дрозды. И все чирикали, свистели и гудели, и слушать их песни было приятно. И вот наконец поляна, ровно огороженая кустаи акации, так что последний бросок надо было делать низко нагнувшись, что особенно было трудно Олегу, но вот прибыл. Солнце рухнуло.
На поляне, в самом центре - один против другого - стояли три пустых шезлонга, один из которых Александр тут же передвинул в тень. Он лег. О книжке тут же забыл. На травянистом стебле в нескольких сантиметрах он его глаз заметил небольшую окостенелую куколку неизветного ему создания Что-то привлекло его внимание, он пригнулся на руках, и тут раздался едва слышный щелчок, будто лопнула толстая паутина; из разорвавшегося кокона по стеблю высокого одуванчика быстро ползла вверх к облетевшему желтому острию серо-черное сморщенное существо. Наверху оно остановилось, вцепилось в пушистый насест шестью черными мокрыми лапками и стало странно трепетать. Медленно разворачивались бесформенные бархатные лохмотья, крепли, застывали под солнцем тонкие жилки. И вот, незаметно распрямившись, вдруг дрогнули в легком нежном порыве - большой пестрый махаон, с длинными острыми нижними шпорами взмахнул прекрасными крыльями. Потемнело. Он поднял глаза; облако, похожее на картофелину, забрало солнце, но тут же ватный край ослепительно загорелся, и солнце выскользнуло. Александр стал смотреть на внезапно возникшего ниоткуда и песней выдавшего себя дрозда, а потом на длинную белую снежную громаду, формой своей удивительно напоминавшую крокодила-альбиноса, за неимением другой добычи нацелившегося проглотить солнце. Удалось. Судя по траектории пищевода, солнце усваивалось недолго. Несмотря на вечернее время и порывы залетавшего с моря ветра, в тени было тоже жарко. Александр, подумав, разделся до плавок. Сразу стало легче, истома овладевала им, не хотелось думать о стархах, будущем... Александр задремал. Проснулся на солнце, но, из-за почти не изменившемуся сиянию воздуха вокруг, понял, что спал недолго. Оказывается, заставил его очнуться Меченый, присевший прямо на траву, ярко-зеленую от постоянного полива. Насмешливо поглядывая на осоловевшего, потного Александра с белыми нашлепками бинтов на голове, он повторил: - Лечишь нервы, парень? И не стал ходить вокруг да около, сразу спросил, принял ли Александр окончательное решение, пойдет ли работать к нему? - Сам подумай, плюсы какие: жизнь и деньги. За год-два можешь стать миллионером. Ты же не с улицы придешь. А у меня положение, связи, ко мне обращаются только с серьезными предложениями. - А минусы? - спросил Александр, думая, что все неспроста, слишком настойчиво Меченый уговаривет его, что-то здесь не то, никому доверять нельзя, а уж профессиональному убийце тем паче. - Минусы? - не сразу понял Меченый. - А-а, минусы. Минусы - это возможность потерять жизнь. Ну так ты её и так потеряешь. Так что минус на минус будет плюс. - Как ты думаешь, спросил Александр, - зачем ко мне днем в спальню ломился Воронов? Решил меня ухлопать, раз Алишера уже нет? - Ты что, - покачал головой Меченый, конечно, нет. Насколько я наслышан о Воронове, не будет он действовать так... грубо. Его стихия - тонкая интрига. А если не тонкая, так все равно интрига. - Почему ты так хочешь, чтобы я перешел к тебе работать? Тебе же придется делиться и деньгами и свяяами. - На счет связей - это ты зря. Если я захочу, никто никогда не узнает, откуда заказ и кто заказал. Он посмотрел на одинокое, похожее на пухлую подушку облако, затерявшееся в густеющей синеве вечернего неба, и, словно бы решившись на что-то, Меченый сказал: Ладно, буду совсем откровенным. Чего темнить, если и так все ясно: ты будешь либо трупом, либо будешь работать со мной. Так вот, я в деле уже седьмой год. Стаж беспрецедентный. А пришел в бизнес таким, вот, желторотиком, как ты. Везло, везло, не отрицаю. Сейчас я имею и опыт и последние крохи везенья. Ведь я же Меченый, к тому же. Меня ни в одну приличную организацию соответствующего профиля не приняли бы никогда. Я же одиночка и сам устанавливаю правила. Он вздохнул, посмотрел на Александра. - В общем, на везунчиков и везенье у меня глаз наметанный, сам такой. Но в отличие от тебя, мой лимит заканчивается. Я чую. Еще годик максимум, и буду я там, где все... рано или поздно. Пора мне, знаешь, на покой. Я тебя научу всему, что знаю. Первое время будем на пару работать, а потом работать будешь ты. Мне будешь часть отстегивать за организаторские услуги. Ну как? Я думаю, справедливо, - и Меченый, ожидая ответа, посмотрел на Александра. А Александр вдруг смог со стороны посмотреть на этот необычный, страшный торг Посмотрел - и изумился: это же он! Это же с ним происходит! Это его, мирного москвича, неудачника, по большому счету, человека, пределом мечты которого была шестая модель "Жигулей" или подержанная "Тойота" - это его уговаривают стать киллером! Ожидание южной романтика, расставившей ему ловушку, звагнавшей в западню, где альтернативы нет. Везучий, называется, ухмыльнулся он про себя. - А до утра дожить нельзя? - спросил он, поразившись двусмысленности просьбы. Но Меченый не заметил двойного смысла. - Конечно. Можно и завтра. Прямо с утра. Но ты поторопись. Конечно, мне с одной стороны выгодно посмотреть, сумеешь ли ты выкрутиться до конца, но разумнее ораничиться известным. Я бы тебя немедленно вывез бы в Питер, у меня там многое схвачено, так что для тебя лично все страхи и опасения оказались бы позади. Да, - спохватился он и посмотрел на часы, - я чего пришел... звонил тебе какой-то Павел Андреевич, сказал, ты в курсе. Перезвонит через полчаса... уже через десять минут, - уточнил он. Александр встал с шезлонга и стал одеваться. - А кто такой Павел Андреевич? полюбопытствовал Меченый. - Да так, знакомый, - неопределенно сказал Александр. - Ну ладно, ладно, - тоже поднимаясь, сказал Меченый. В дом они зашли вместе. Павел Андреевич позвонил вовремя. То, что он был жив тоже говорило о удаче, в данном случае, удачном завершении поездки к месту боевых действий. Или то, что он не ездил вообще. - Время есть? - спросил Павел Андреевич, удостоверившись, что трубку взял Александр. - Прямо сейчас? Есть. - Не мог бы ты приехать туда, где мы сегодня были вдвоем? Судя по завуалированности просьбы, Павел Андреевич либо не хотел чтобы его слышали окружающие, либо боялся прослушивания со стороны гнезда Воронова. Последнее, видно, было более правильным. - Да, смогу, - сказал Алексадр. Когда? - Прямо сейчас? Ну, минут через тридцать. Поймай такси и давай. Я жду. В трубки полышались длинные гудки. Александр положил трубку. Меченый внимательно смотрел на него. - Я бы тебе не советовал никуда отлучаться. По понятным причинам. Впрочем, как хочешь. - Вот именно, - сказал Александр и пошел к себе. В спальне достал из сумки пакет с деньгами и отложил рубли и пару сотенных бумажек американской валюты. Внутри в сумке, на забытый уже, лежал пистолет с глушителем. Александр вспомнил прошлую ночь, тихий щелчок вынимаемой обоймы, Лену, выскальзнувшую за дверь. Взял пистолет и заглянул в рукоятку. Конечно, обоймы не было, забрала Лена патроны, чтобы лишить его возможности обороняться. Ну что ж.