На самом деле оказалось, что Пурвин и его агенты убили работника Гражданского Корпуса заповедников, ранили повара Корпуса и служащего бензозаправочной станции. А тем временем Джон Диллинджер со своими приятелями, завидев огни фонарей, еще до выстрелов удрали через заднюю дверь. Правда, Нельсон "Детское личико" немного задержался для того, чтобы подстрелить кого-нибудь из федов. Вскоре Пурвин захватил нескольких любовниц членов банды, которые прятались в подвале дома вместе с персоналом охотничьего угодья в то время как феды прошивали беззащитный домик автоматными очередями.
На сей раз пресса потребовала крови Пурвина. Со всех сторон слышались требования отправить его в отставку. Однако его босс Дж. Эдгар Гувер стеной встал на защиту своего парня, но в то же время поручил надежному, знающему дело, методичному Сэму Коули принять на себя все бремя тяжести расследования дела Диллинджера.
Секретаря или служащего по приему посетителей в чикагском офисе подразделения расследований на месте не оказалось. Да и самой приемной в настоящем понимании этого слова не было. Была просто большая комната со множеством столов и без всяких перегородок. Всюду сновали агенты с бумагами в руках, обсуждая их содержание со своей братией. Стучали пишущие машинки, звенели телефоны, и жужжание электрических вентиляторов смешивалось с шумом улицы, проникающим в открытые окна. Все это создавало такой шум, что трудно было расслышать собеседника.
Один из агентов, сидящий за столом близ двери, с раздражением взглянул на меня из-за пишущей машинки. Очевидно, близость входной двери возлагала на него дополнительные обязанности секретаря по приему посетителей.
- Чем могу служить? - спросил он негостеприимно. У него были гладкое лицо с розовыми щеками и светлые волосы. Как и все находившиеся в комнате, он был без пиджака, но в галстуке.
- Я хотел бы видеть Сэма Коули, - ответил я.
- Если вы из газеты, то должны знать, что репортерам следует держаться подальше от этого офиса.
- Я не из газеты и желаю видеть Сэма Коули.
- Инспектора сейчас нет, - сказал он, хрустя засохшим тостом.
Все эти ребята в комнате выглядели мальчиками из колледжей, которые в лучшие времена могли бы зарабатывать хорошие деньги частной практикой в качестве адвокатов и бухгалтеров.
- Когда он вернется?
Розовощекий агент снова отвел взгляд и погрузился в чтение текста, который печатал.
- Завтра, - ответил он, не поднимая на меня глаз, и застучал на машинке.
Я положил руку на каретку машинки и помешал ей двигаться.
Он взглянул на меня округлившимися злыми глазами.
- В качестве налогоплательщика я оплачиваю твое жалованье, парень, сказал я. - Веди-ка себя, как положено на службе. И прояви некоторое уважение, пока ты еще здесь работаешь.
Он вздохнул и криво улыбнулся.
- Вы правы, примите мои извинения. Просто очень жарко.
- Ага. Со времен Маленькой Богемии. Его улыбка мгновенно исчезла, потом вернулась, но в виде некоего ее подобия.
- Если ваше дело не терпит до завтра, то можно переговорить с шефом Пурвином. Если это касается Джона Диллинджера.
- Откуда вы знаете, что я хочу поговорить о Диллинджере?
- Вы спросили Коули. Дело Диллинджера - его единственное дело. Только он и шеф Пурвин занимаются Диллинджером.
- И любой звонок от какого-нибудь чудака, каждое мелкое сообщение...
- Попадают прямо к Коули и Пурвину.
- Интересно. Не подскажете, где находится офис Коули?
- Здесь это единственный офис, которым мы располагаем, мистер. А шеф Пурвин сидит за тем столом, в углу, у окна.
Я не заметил его раньше, его маленькую фигуру трудно было сразу разглядеть. Он был единственный в комнате, кто сидел в пиджаке, хорошо сшитом на заказ светло-сером пиджаке. Его стол был больше, чем у остальных, и накрыт стеклом. Он стоял возле открытого окна, из которого тянуло воздухом, смешанным с уличным шумом.
Когда я подошел к нему, он оторвался от своих бумаг и высоким по-южному протяжным голосом сказал:
- Вы Натан Геллер, не так ли? Присаживайтесь...
То, что он обратился ко мне по имени, меня удивило. Ведь мы с ним встречались только раз. Элиот накоротке представил меня, мы обменялись рукопожатиями, после этого, встречаясь иногда в "Федерал билдинг", кивали друг другу, но это вовсе не означало, что мы близко знакомы или узнавали друг друга всякий раз.
Как и приятель Полли Гамильтон, Мелвин Пурвин был маленьким щеголеватым мужчиной, всего лишь на пару лет старше меня, но, несомненно, все же старше находившихся в комнате. Отодвинув в сторону недочитанный доклад, он закрыл папку и улыбнулся. У него были каштановые волосы, и одна прядь падала на лоб. Лицо имело форму сердечка с мелкими, но резкими чертами. Взгляд его темных глаз был довольно острым.
- Удивлен, что вы помните меня, - сказал я.
- Это ведь Несс познакомил нас. Мы не слишком жалуем друг друга. Я просто считаю, что ваш друг Несс... считаю, что он питает слишком большое пристрастие к прессе.
Я подавил желание сказать "Малышу Мелу", что это особое пристрастие столь же присуще и ему самому.
Но вместо этого я сказал:
- Полагаю, что сейчас некоторые положительные отзывы газет о вас вовсе не повредили бы, не так ли?
Он криво улыбнулся, отчего ямочка на щеке сделалась такой же, как у Ширли Темпл32.
- Я не могу осуждать вас за подобную шутку, - сказал он с мягким южным акцентом.
Я подумал, не кровь ли южанина позволяет Пурвину сидеть в такую жару в пиджаке.
- Вы, без сомнения, занятой человек, мистер Геллер, - сказал он без всякого сарказма. Казалось, он обладал также и характерной для южан вежливостью, во всяком случае, он искренне хотел быть джентльменом. - Что привело вас сюда?
- Не исключено, что я видел Диллинджера.
Он удивленно поднял брови.
- Я слышал такие признания от многих, правда большинство из них непрофессиональные детективы. Вам не следует делать подобные заявления безосновательно, не так ли, мистер Геллер?