Выбрать главу

Марсиан тут было не меньше, чем людей. Нам, землянам, кажется, будто марсиане движутся медленно. Ну, как улитки, и это в самом деле так, но только для нашей планеты с ее большой силой тяжести. В их собственном мире они скользят на своих пьедесталах так же быстро, как умело брошенная плоская галька скользит по воде.

Направо - к югу от нас - за ровным полем космопорта уходил к странно близкому горизонту Великий Канал; его противоположный берег не просматривался. Прямо перед нами лежало Гнездо Кккаха - сказочный город. Я вглядывался в него, и сердце мое дрожало от этой хрупкой прелести, но тут Дак неожиданно рванулся вперед.

Мы только что миновали скопление транспорта у складов, и теперь впереди виднелась только одна машина, шедшая нам навстречу.

Я видел ее краем глаза, но особого внимания не обратил. А вот Дак - он, видимо, был готов к любой переделке - когда машина была уже совсем близко от нас, он рывком опустил перегородку, отделявшую - a от шофера, перегнулся через его плечо и схватился за баранку.

Машину швырнуло вправо, так что она едва не задела встречную, потом опять влево, причем она чудом не соскочила с шоссе. Нам здорово повезло - космопорт мы уже миновали, и шоссе шло прямо вдоль самой бровки Канала.

Пару дней назад - в отеле "Эйзенхауэр" - я был для Дака плохим помощником, но ведь тогда у меня не было оружия, и все произошло так неожиданно. Оружия у меня пе было и сегодня - даже отравленных зубов - но к передрягам я был подготовлен куда лучше.

Даку и без того пришлось безумно тяжело, когда, перегнувшись через спинку переднего сиденья, он пытался вести машину. Шофер, сначала сбитый с толку, теперь изо всех сил рвал баранку из рук Дака.

Я метнулся вперед, обхватил левой рукой шею водителя и ткнул большой палец правой руки ему между ребрами.

- Только шевельнись - и тебе конец! - Голос принадлежал герою-злодею из пьесы "Джентльмен из второго рассказа", да и реплику я спер оттуда же.

Мой пленник замер.

Дак быстро спросил:

- Родж, что они там делают?

Клифтон поглядел назад и ответил:

- Разворачиваются.

Дак отозвался:

- О'кей. Шеф, держите этого типа на мушке, пока я перелезу. - Говоря это, он уже перелезал, что было делом нелегким, учитывая длину его ног и битком набитый салон автомобиля. Он уселся на место водителя и с удовлетворением произнес: - Сомневаюсь, чтобы что-то, имеющее колеса, могло обогнать "Роллс" на прямой. - Дак нажал педаль газа, и огромная машина рванулась вперед. - Как там наши дела, Родж?

- Они только-только развернулись.

- Прекрасно. А что мы сделаем с этим подонком? Выкинем его из машины?

Моя жертва дернулась и заверещала:

- Я же ничего такого не сделал!

Я еще сильнее ткнул ему под ребра пальцем, и он тут же успокоился.

- Конечно, ничего, - согласился с ним Дак, не отрывая глаз от дороги. - Все что ты сделал, это попытался организовать маленькую аварию, чтобы мистер Бонфорт опоздал на свое свидание. Если бы я не заметил, как ты замедляешь ход, чтобы столкновение не повредило тебе, дело наверняка выгорело бы. - Он взял поворот так, что покрышки взвизгнули, а гидрокомпас еле удержал нас от падения. - Как там дела, Родж?

- Они отстали.

- Еще бы! - Дак не стал снижать скорость, и мы делали никак не меньше трехсот в час. - Интересно, удержатся ли они от желания обстрелять нас, зная, что с нами - один из их компании? Что ты думаешь на этот счет, парень? Не спишут они тебя как дешевку?

- Не понимаю, о чем вы! Вам еще придется за все это ответить!

- Ты так полагаешь? А как же быть с показаниями четырех добропорядочных граждан против слова подонка с тюремным прошлым? Оно же у тебя есть, верно? И в любом случае мистер Бонфорт предпочитает, чтобы его машину вел я, так что, естественно, ты с радостью оказал ему эту ничтожную услугу уступил мне место.

В это мгновение нас так подкинуло на каком-то камешке, случайно оказавшемся на гладкой поверхности шоссе, что мы с шофером чуть не прошибли крышу головами.

- Мистер Бонфорт! - в устах пленника это имя прозвучало как площадное ругательство.

Дак помолчал. Потом наконец сказал:

- Не думаю я, что нам следует выкидывать его из машины, Шеф. Правильнее будет, если, после того как вы выйдете, мы отвезем его в какое-нибудь укромное местечко. Думаю, он разговорится, если на него чутьчуть поднажать.

Шофер опять сделал попытку вырваться, но я еще сильнее сжал ему глотку и снова ткнул пальцем под ребро. Может, палец по ощущению и не так уж похож на ствол пистолета, но какой дурак захочет проверять, так ли это. Шофер расслабился и мрачно сказал:

- Ну, уж наркотики вы мне колоть не посмеете!

- Господи, конечно же, нет! - Даже сама мысль об этом, похоже, шокировала Дака. - Ведь это было бы противозаконно! Пенни, девочка, не найдется ли у тебя булавки?

- Надо думать, найдется, Дак, - голос ее звучал удивленно.

Удивился и я. Любопытно, что она ничуть не испугалась, а я, признаться, сдрейфил.

- Вот и чудненько. Слушай, парень, а тебе, случайно, никогда булавку под ногти не загоняли? Говорят, от этого раскалываются даже те, кому под гипнозом приказано молчать. Вроде бы булавка им на подсознание действует. Единственный недостаток у этого метода состоит в том, что клиенты уж слишком противно кричат. Поэтому мы отвезем тебя в дюны, где ты никого, кроме песчаных скорпионов, потревожить не сможешь. А когда ты разговоришься - а теперь, парень, слушай внимательно, ибо начинается самое интересное - так вот, после того как ты разговоришься, мы отпустим тебя и ничего плохого больше не сделаем, просто отпустим на все четыре, и гуляй в город пешком. Но - ты слушай, парень, слушай - если ты будешь с нами мил и откровенен, то получишь за это приз! Мы тогда, парень, позволим тебе взять в эту прогулку кислородную маску!

Дак снова замолчал. На мгновение наступила тишина, нарушаемая лишь свистом разреженного марсианского воздуха, обтекающего корпус машины. Человек может, если, конечно, у него крепкое здоровье, пройти без кислородной маски не более двухсот ярдов. И то, если повезет. Я, помнится, читал где-то об одном случае, когда человек до того как умер, отшагал целых полмили!

Поэтому я бросил взгляд на спидометр и увидел, что от Годдард-Сити нас отделяют двадцать три мили.

Пленник с трудом выдавил из себя: