Я нервничал, как человек, попавший в женскую уборную на митинге Ассоциации Американских Женщин, ибо не имел ни малейшего представления о ритуалах, определяющих мое дальнейшее поведение. Я хочу сказать, что любой, самый обыкновенный мой поступок был как бы окружен плотным частоколом весьма опасных для меня обычаев, о коих я не имел ни малейшего представления. Поэтому я прочирикал свои извинения и отбыл. Рреаш и еще один старейшина сопровождали меня. По пути мне посчастливилось поиграть еще с одной парой детишек - впрочем, может быть, это были те же самые. Когда мы подошли к воротам, старейшины пожелали мне на своем квакающем английском счастливого пути и отпустили меня с миром.
Ворота за моей спиной закрылись, и тогда наконец я смог перевести дух.
"Роллс" стоял на том же самом месте, где я его оставил несколько часов назад. Я подбежал к нему, дверца открылась, и я удивился, увидев там одну Пенни. Не могу сказать, однако, что это меня так уж разочаровало. Я крикнул:
- Эй, Кудрявенькая! Я со щитом!
- Я знала, что так и будет.
Я отдал ей шутливый салют моим жезлом и сказал:
- Зовите меня теперь Кккахджджджеррр! - И при этом произнес второй слог этого слова так, что заплевал бы первые ряды публики, если бы таковая тут, разумеется, была.
- Будьте поосторожнее с этой штукой, - сказала Пенни испуганно.
Я скользнул на переднее сиденье рядом с ней и спросил:
- А вы знаете, как с ним обращаться? - Наступила реакция, я чувствовал себя безмерно усталым и одновременно взвинченным.
Сейчас мне не повредили бы рюмки три хорошего виски и толстый-претолстый бифштекс, а уж потом, может быть, проснулся бы интерес и к отзывам критики.
- Не знаю, но будьте с ним осторожны.
- Мне кажется, надо просто нажать где-то тут. - И нажал, отчего в ветровом стекле сейчас же появилась аккуратная дырка дюйма два диаметром, а машина сразу потеряла свою герметичность.
Пенни так и ахнула, а я сказал:
- Черт побери, мне очень жаль. Отложу-ка я эту штуку подальше, пока Дак не объяснит мне, что к чему.
Пенни перевела дух.
- Ладно. Ничего страшного. Только не направляйте ее куда попало. - Она тронула машину, и я понял, что Дак вовсе не единственный, кто может лихо водить автомобиль.
Ветер врывался сквозь проделанную мной дыру.
- Почему такая спешка? Мне все равно нужно время, чтобы выучить свои ответы корреспондентам. Вы привезли их? А где все остальные? - Насчет захваченного в плен водителя машины я начисто забыл - не вспоминал о нем с той самой минуты, как передо мной открылись ворота Гнезда.
- Не привезла. А остальные не смогли приехать.
- Пенни, что с вами? Что случилось?! - Я засомневался, смогу ли я провести пресс-конференцию без поддержки. А может, лучше рассказать им об Усыновлении? Тут мне ничего не придется выдумывать...
- Это из-за мистера Бонфорта... Мы нашли его!
Глава 6
До этой минуты я как-то не обращал внимания, что Пенни ни разу не назвала меня мистером Бонфортом.
Просто, видимо, не могла себя заставить, поскольку я им больше не был. Я теперь опять был просто Ларри Смизи, актеришка, которого наняли, чтобы сыграть ее босса.
Я откинулся на спинку сиденья и вздохнул, а потом позволил себе расслабиться. Значит, дело это у нас все-таки*получилось, и мы вышли из него с честью. Я физически ощущал, как сваливается с моих плеч этот тяжелейший груз. Я даже не подозревал, насколько он был тяжел, этот груз, пока не сбросил его. Даже моя "хромая" нога перестала ныть. Я наклонился, похлопал Пенни по руке, сжимавшей баранку, и заговорил своим собственным голосом:
- Как я рад, что все кончилось! Но мне теперь долго будет не хватать вас, дружок. Вы отличный товарищ. Однако все, даже самое лучшее, имеет конец, приходит время расставания и с самыми дорогими друзьями. Надеюсь, мы еще встретимся когда-нибудь.
- Я тоже надеюсь.
- Надо думать, Дак найдет какого-нибудь контрабандиста, чтобы спрятать меня на время, а потом тайком доставить на борт "Тома Пейна"?
- Этого я не знаю. - Голос ее звучал странно, я бросил на нее искоса взгляд и увидел, что она плачет, Пенни плачет? Сердце мое дрогнуло. Неужели из-за того, что мы расстаемся? В это я никак не мог поверить, хотя в душе страстно желал. Кто-нибудь, вероятно, полагает, что, благодаря красоте моего лица и безукоризненным манерам, женщины считают меня неотразимым, но грустная истина заключается в том, что огромное большинство их находит в себе силы противостоять моему обаянию. Пенни, по-видимому, это удавалось без особых усилий.
- Пенни, - сказал я быстро, - к чему эти слезы, дорогая? Так и машину разбить недолго.
- Ничего не могу с собой поделать.
- Ну хорошо... Тогда расскажите мне все. Что же все-таки случилось? Вы же сказали, что его нашли, а больше я ничего не знаю. - Внезапно мне в голову пришла ужасная, но вполне логичная мысль. - Его нашли живым, не так ли?
- Да... он жив... но они его изуродовали... - Рыдания снова сотрясли ее тело, и мне пришлось перехватить руль. Она тут же взяла себя в руки. - Извините меня.
- Может быть, вы хотите, чтобы машину повел я?
- Нет, я сейчас приду в себя. Кроме того, вы не умеете... Я хочу сказать - подразумевается, что вы не умеете водить автомобиль.
- Что?! Вот еще глупости какие! Я умею водить, а теперь уже не имеет значения, что... - И тут я замолчал, так как неожиданно понял, что значение это пока имеет, да еще какое! Если обращение этих негодяев с мистером Бонфортом было таким грубым, что оставило на нем видимые следы, то он, надо полагать, не сможет появиться на публике в таком состоянии, во всяком случае, не пятнадцать минут спустя после того, как его приняли в Гнездо Кккаха! Возможно, мне все же придется выступить на этой пресс-конференции и отбыть с Марса на глазах у почтеннейшей публики, а Бонфорта доставят на борт корабля тайком. Ну что ж, ладно, будем рассматривать это, как выход на публику после спуска занавеса. - Пенни, Дак и Родж хотят, чтобы я еще некоторое время не выходил из роли? Мне придется выступить перед репортерами? Или нет?
- Ничего я не знаю! Не было времени, чтобы все это обговорить.
Мы приближались к складам на краю поля, и колоссальные полусферы Годдард-Сити, похожие на гигантские мыльные пузыри, были уж совсем рядом.
- Пенни, притормозите машину и давайте поговорим всерьез. Должен же я понимать, как действовать дальше.