VI
О том, что Управление тыла Минобороны намерено закупить два миллиона пар ботинок для солдат и офицеров российской армии, Герману сообщил Иван Кузнецов еще в ту пору, когда он был вице-президентом «Терры» и генеральным директором Московского представительства. А до него эта информация дошла через военных финансистов, с которыми он имел дело при распродаже имущества Западной группы войск. Госзаказ на два миллиона пар обуви — о таком контракте можно было только мечтать. Когда же стали известны условия, у Германа вообще голова пошла кругом. Управление тылом объявило закупочную цену: двадцать пять долларов за пару. Хорошие кожаные ботинки можно было сшить за двенадцать долларов. Двадцать шесть миллионов прибыли — было за что бороться.
Герман прекрасно понимал, что получить этот подряд будет очень непросто. «Терра» уже занимала прочные позиции на российском рынке, имела крепкую производственную базу и была вполне способна выполнить даже такой масштабный заказ. Но при выборе подрядчика это вряд ли будет иметь решающее значение. Не отщипнуть от такого куска — это противоречило бы всем традициям российского чиновничества, и военные в этом смысле не были исключением. Весь вопрос состоял в том, каким будет откат.
Герман встретился с заместителем начальника отдела полковником Семенчуком, который готовил документы для начальства и при всей незначительности своей должности был в деле распределения подрядов главной фигурой. Встреча была назначена в кабинете полковника в здании Управления тылом в старом громоздком доме на Солянке. Иван Кузнецов приехал с Германом, но на встречу не пошел. В Управлении его помнили по скандальной истории с имуществом ЗГВ, могли узнать, это предопределило бы отношение к самому Герману. Он остался ждать в чахлом сквере, примыкавшим к стоянке для служебных машин, обставленном киосками с сигаретами, пивом, курицами-гриль и шаурмой.
Едва миновав проходную, Герман сразу перенесся лет на двадцать назад, в какую-то пыльную контору советских времен. Успев привыкнуть к офисам с евроремонтом, современной оргтехникой и длинноногими вышколенными секретаршами, он с удивлением рассматривал тусклые коридоры с протертым линолеумом, обшарпанные стены, немытые окна. Кабинет полковника Семенчука был обшит панелями из ДСП с темной фанеровкой, насквозь прокурен, громоздкий двухтумбовый письменный стол завален бумагами. На стене висел портрет президента Ельцина в рамке под стеклом, словно засиженным мухами.
Сам полковник был под стать кабинету — довольно молодой, не намного старше Германа, но будто бы выцветший, пыльный в своем мундире и, похоже, с глубокого бодуна. Минут сорок он распространялся об успехах, достигнутых Управлением тыла в части обеспечения российской армии материально-вещевым довольствием, демонстрировал альбомы с эскизами новой формы для разных родов войск. Постоянно звонили телефоны, в кабинет заглядывали майоры и подполковники:
— Степаныч, отъеду к бабе. Моя позвонит — прикрой.
— Генерал спросит — я на объекте. Трубы горят. Лады?
— Вали, вали, — отмахивался Семенчук и оборачивался к Герману, как бы ища сочувствия: — Во рожи, а? А с кем работать? С кем? Других нет. Вот и крутись!
— А вы, собственно, по какому вопросу? — неожиданно прервавшись, спросил он.
Герман объяснил.
— Ах да, правильно, понял, — кивнул полковник и еще с полчаса распространялся о том, какие высокие требования предъявляет Управление к качеству обуви для реформируемой армии, готовящейся к переходу на контрактную основу.
— Мы навели справки о вашей фирме, — доверительно сообщил он. — Солидная фирма. Но… Вы уверены, что сумеете выполнить такой заказ?
— Зависит от ваших требований, — ответил Герман. — Нет, если вы хотите, чтобы обувь шили на отечественных фабриках на отечественном оборудовании из отечественных материалов.
— Почему мы должны этого хотеть? — удивился полковник.
— Из чувства патриотизма.
— Какой патриотизм? При чем тут патриотизм? Мы говорим не о политике, а о деле!
— Значит, по импорту? — задал Герман один из двух самых главных вопросов.
— Только по импорту! — решительно подтвердил полковник. — Наши солдаты и офицеры достойны ходить в самой лучшей обуви! В такой же, как штатники! Даже лучше! Да, лучше!
— Предоплата? — спросил Герман. Это был второй главный вопрос.
— Зачем вам предоплата? Такая солидная фирма! Под этот контракт вы получите любой кредит! Банкиры в очередь выстроятся, чтобы дать вам кредит!
Герман встал.
— До свиданья, полковник. Интересно было с вами познакомиться.
— Вы куда? — опешил Семенчук.
— Дела.
— Господин Ермаков! Что за дела? Какие дела? Мы только начали разговор!
— Я уже все понял. Не люблю, когда меня держат за лоха. А вы любите?
— Вы мне не доверяете? — оскорбился Семенчук.
— Конечно, нет.
— Господин Ермаков! Вы говорите с российским офицером!
— Успокойтесь, полковник. Если бы вы были частным лицом, я бы еще подумал, как ответить. Но вы представляете государственное учреждение. А государству сейчас доверяют только идиоты. Их становится все меньше. Скоро не останется ни одного. Предоплата — гарантия серьезности ваших намерений. Я вложу в производство деньги, а вы потом заявите, что вас что-то не устраивает. И что?
— Гарантия — контракт. Вы всегда сможете обратиться в суд!
— И судиться с вами до морковкина заговенья? Слуга покорный.
— Сядьте, господин Ермаков. Давайте говорить, как деловые люди.
Будет предоплата. Десять процентов.
— Сто, — возразил Герман.
— Вы спятили! Мое руководство никогда на это не пойдет! А если вы скроетесь с нашими бабками?
— Капитализация моей компании порядка сорока миллионов долларов. Треть активов в России. Это мои гарантии.