– Этика? В Чикаго? Думаю, ты понимаешь, что я нахожу тебя привлекательным. А в этом городе женщины выглядят куда хуже, чем Салли Рэнд.
– Понимаю.
Она выпустила кольцо дыма.
– Ты меня боишься?
– Почему... Потому что ты звезда? Я и раньше встречал знаменитостей.
– Ты спал с кем-нибудь из них?
– Только с Капоне. Он храпит.
Она рассмеялась, это был звонкий, очень женственный смех. Но у этой маленькой дамы, без сомнения, был сильный характер.
– Значит, мой миллионер ненастоящий, да? Ладно, легко приходит, легко уходит. В любом случае я не хотела бросать шоу-бизнес. – Она вздохнула и снова повернулась к зеркалу. – Сколько тебе лет. Геллер?
– Двадцать восемь.
Вентилятор на столике вращался, его лопасти разгоняли воздух.
– Мне почти тридцать, – сказала она. – Сколько еще времени я смогу снимать одежду, чтобы на это жить?
– Глядя на тебя, думаю, достаточно долго.
Она была обречена оставаться здесь, даже и не в шоу-бизнесе. Она могла бы стать разносчицей сигарет, девушкой в хоре, танцовщицей в ревю Гуса Эдвардса, статисткой в немом кино, девочкой-звездой в Голливуде, но уже сейчас ее звезда клонилась к закату. В двадцать восемь лет к Салли наконец пришел ежевечерний успех после четырнадцати лет работы в шоу-бизнесе.
Теперь она показывала свое тело из-за вентиляторов и пузырей, когда не была поглощена ухаживаниями, создававшими ей пикантную славу.
– Мое настоящее имя, как тебе известно, Элен, – сказала она, – Элен Бек. Но очень немногие так меня называют.
– Ты хочешь, чтобы я звал тебя Элен?
– Я думаю об этом, – она принялась расчесывать свои волосы. Белокурый парик на манекене немного колыхался под дуновением электровентилятора. – Ты знаешь, где я взяла свое имя?
– С перечня важных персон, публикуемых Рэнд Мак-Нелли?
– Вижу, что ты читаешь газеты.
– А кто не читает? Ты более известна, чем Первая Леди[7].
– И, черт возьми, гораздо лучше выгляжу.
– Да, но и я тоже.
Она повернулась, улыбнулась и взглянула на меня.
– Почему ты все еще здесь? – без злости спросила она.
– Я не знаю.
– Ты подумываешь, как бы за мной приударить?
– Может быть.
– Что изменило твои намерения?
– Ты больше не моя клиентка.
– И это меняет ситуацию?
– Не исключено.
Она встала, и халат соскользнул с плеч, открыв ее прекрасные груди. Она была еще напудрена, для сцены. От нее приятно пахло.
Приблизившись к ней, я поцеловал ее.
Это был милый поцелуй, но какой-то странный. Она посмотрела на меня печальными синими глазами сквозь длиннющие ресницы.
– Что случилось, Нат? Что не так?
– Ничего, – сказал я, отодвигаясь. – Может быть, мне лучше уйти?
– Это из-за той твоей актрисы.
– Ты... Ты знаешь о ней?
– Я много чего знаю. Она бросила тебя и отправилась в Голливуд. Ты ей ничего не должен.
– Мы все еще переписываемся.
– И ее письма согревают тебя ночью?
– Не слишком. Да и нужно ли в такую погоду?
– Может быть, нужно. Подойди и снова поцелуй меня.
Секунду подумав, я выполнил ее просьбу. На этот раз получилось лучше.
– Тебе нужна новая девушка, – сказала она, привлекая меня в свои объятия.
– Может, мне нужна новая актриса, – прошептал я в ее сладкую, пахнущую пудрой шею.
Она легко отстранилась, не выпуская меня из объятий. Ее глаза, улыбка были понимающими и очень нежными.
– Как и большинство актрис, я всего лишь девушка с фермы в Миссури, – сказала она. – Мы никакие не особенные. Мы только играем в особенных.
– Ш-ш... Элен.
Пол был жестковат, но нас выручил ее шелковый халат.
Теперь мне нужна была другая клиентка.
2
Он ждал у дверей моего офиса, держа шляпу в руке.
Офис находился в конце холла на четвертом этаже здания на углу улиц Ван-Барен и Плимут. Отсюда было рукой подать до первоклассного клуба «Стандарт». Но справедливости ради добавлю: отсюда так же близко располагалось несколько ночлежек для нищих. Чикаго – город без предубеждений, здесь соседствовали бездельники и банкиры, шлюхи и дебютантки, преступники и полицейские. Место нашлось для каждого. Только не спрашивайте, чтобы не расстроить меня, кто занимал помещения рядом с моим офисом.
Все здание заполнено мелкими бизнесменами, второсортными докторами и третьесортными юристами и возможно, одним первоклассным детективом, который безусловно, заслуживал лучшего соседства.
Поэтому если кто-то и преодолевал три этажа и ожидал у дверей моего офиса, так это был или налоговый инспектор, или судебный курьер, или потенциальный клиент. А я, следуя по коридору между деревянными или чаще всего стеклянными стенами офисов, чувствовал себя, словно рыба в аквариуме. Одновременно я пытался разглядеть посетителя и определить его намерения.
Меня ждал бледный блондин с темными усами, облаченный в безупречно сшитый коричневый костюм с галстуком-бантом коричневатого тона. В руках держал соломенную шляпу с шоколадного цвета лентой. У него был тонкий, длинный нос и серо-голубые глаза за крупными стеклами очков. Он выглядел вполне безобидно, а судя по тому, как стоял, чуть склонив голову, казался стеснительным и даже застенчивым. Так обычно выглядели либо клиенты, либо судебные курьеры. Для вас, наверное, не секрет, что судебные курьеры всегда стараются принять застенчивый вид.
А вдруг он все-таки окажется клиентом? Я подошел к нему.
– Мистер Геллер? – спросил он, улыбнувшись, отчего кожа на его лице напряглась у щек. Казалось, он никогда раньше не улыбался.
– Правильно, – ответил я, а он, пока я открывал дверь из толстого стекла, встал сбоку.
– Мне бы хотелось узнать, какие услуги вы предоставляете, – сказал он.
Я улыбнулся и сделал рукой приглашающий жест.
– Прошу, – и он, кивнув головой, вошел внутрь. Мой офис – большой, но в нем не было приемной, всего лишь одна большая светлая комната со стенами, оштукатуренными в кремовый цвет. Напротив двери стоял большой исцарапанный дубовый стол. Я немедленно открыл окна, чтобы впустить немного свежего воздуха. Из окон открывался вид на Эль[8]. Кроме стола, мебели было немного – кожаная кушетка с заштопанными прорехами, деревянный шкафчик с картотекой, вешалка для шляп и справа, у стены – большой коричневый шкаф.