Я окинул их отсутствующим взглядом, и мне показалось, что девушка или не узнала меня, или это искусно скрыла.
Стало быть, я не ошибся.
– Нат, бездельник, – вдруг послышался знакомый голос, – а я-то считал, что ты работаешь!
Я вытер салфеткой рот и улыбнулся моему другу Барни Россу, одетому в токсидо, в котором он чувствовал себя очень неуютно. Его спутница – хорошенькая рыжеволосая девушка – немного сглаживала это впечатление.
На лице Барни появилась смущенная гримаса, его карие маленькие глазки округлились. Придвинув стул для своей леди, он уселся между нами и, пожав плечами, сказал:
– Чур, сегодня я шлиемил[16], поэтому плачу по счету.
– Спасибо, но не надо милости. Я заполучил клиента, который за все заплатит. Он криво ухмыльнулся.
– Ну-у... Это весьма благородно с твоей стороны. Нат. Думаю, что я съел бы омара.
– Я не настолько благороден, кореш. Счета богатых ребят, даже когда мне покрывают расходы, я не оплачиваю.
Рыженькая улыбнулась, услышав, что Барни назвали «богатым», но его это смутило.
– Богач-фугач, – пробормотал он. – Через несколько лет я буду без работы и стану одалживать у тебя.
– Так оно и случится, если не бросишь играть. Единственным недостатком Барни было то, что он играл, да еще не забывал своих старых приятелей с Вест-Сайда. Мы выросли вместе на Максвелл-стрит, где дляего семьи я был шабес гон[17] (мой отец был еврей, правда, неортодоксальный, однако и католицизм моей покойной матери не смог оказать на меня какого-либо воздействия). Став подростком, я уже жил в Дуглас-Парк, но по воскресеньям все равно возвращался на Максвелл-стрит, работал вместе с Барни. Барни – как «загребатель», зазывала перед магазином, зачастую буквально силой затаскивавший потенциальных покупателей, а я гонял оттуда уличных торговцев. Немного грубости и все, но Барни был грубее, он был маленьким уличным драчуном, который уже с мальчишеских лет должен был заботиться о себе и своей семье. Отца Барни застрелили воры в его крохотной лавочке. Мальчику тогда исполнилось тринадцать лет. Как бы то ни было, но Барни вырос в драчуна другого рода, стал чемпионом в легком весе. В мае этого года он даже уложил легендарного Джимми Мак-Ларнина в Нью-Йорке в бою за первенство в полусреднем весе.
– Это Перл, – сказал он, указывая на привлекательную рыженькую спутницу, – пташка, о которой я тебе говорил.
Я пожал ее руку, гладкую и теплую. Мне понравилась милая улыбка девушки. Глаза у нее были большими и синими, правда нос немножко великоват, но это делало ее еще привлекательнее. Низкий вырез синего вельветового вечернего платья эффектно подчеркивал красоту ее высокой полной груди.
– Значит, это вы тот самый друг Барни, который работает частным детективом, – сказала она.
Я приложил палец к губам, сделав предостерегающий жест.
– Пусть это останется нашим маленьким секретом. Барни обнял ее за плечи.
– Нат уже сказал, он на работе – следит за кем-нибудь или чем-нибудь...
Смутившись, она сморщила подбородок, и на лице ее появилась привлекательная легкая улыбка.
– Извини.
– О'кей, – ответил я, улыбаясь. – Позвольте мне заказать вам что-нибудь из бара. – Подняв руку, я подозвал официанта.
– Спасибо, Нат. Пожалуй, не надо, – сказал Барни, – я в тренинге, помнишь?
– Ты, но не Перл. Не так ли? Вы что-нибудь уже ели? Они признались, что нет, и я настоял, чтобы они присоединились ко мне.
– Одинокий мужчина в подобном заведении заметен, как больной большой палец, – объяснил я, – садитесь рядом, обстановка станет непринужденной.
Они сделали заказ – Перл попросила «Розовую Леди»[18] для себя и оба – запеченную пикшу «а ля Мор». Барни сказал:
– Перл приехала из Нью-Йорка на уик-энд, Нат.
– Замечательно.
– Я... хм... хотел, чтобы она встретилась с мамой моими братьями и сестрами...
– Это звучит серьезно.
Барни почти вспыхнул, но Перл только улыбнулась.
– Будь преданной этому парню. Перл, – сказал я, – иначе когда-нибудь за тобой может начать следить кто-то, вроде меня.
Барни с заговорщическим видом наклонился вперед.
– Так ты из-за этого здесь?
Я кивнул.
– Видишь вон ту хорошенькую девчушку с щечками яблочком и ее усатого спутника, которые ведут себя неприлично? Или выглядит так.
– Его жена твоя клиентка?
– Ее муж, – сказал я. Барни покачал головой.
– Ты в грязном бизнесе.
– А у некоторых удары отражаются на их мозгах. Он слегка улыбнулся и поднял голову.
– Если ты пытаешься описать способ, которым я зарабатываю на жизнь, то позволь кое-что уточнить. Во-первых, еще никому не удалось раздолбать мою голову, и, во-вторых, моя работа оплачивается гораздо лучше твоей.
Я отправил в рот последний кусок грудинки.
– Верно, зато ты не можешь есть во время работы. Перл пристально рассматривала нас и, похоже, поняла, что наше с Барни подкалывание – всего лишь признак настоящей дружбы.
– Между прочим, – сказал Барни, – у Перл здесь есть свой собственный номер. Просто хочу, чтобы ты знал об этом, прежде чем к тебе придут какие-то идеи.
– Барни, лично я получаю удовольствие от того, что являюсь падшим ангелом.
– Это в тебе смешались разные религии, Нат.
– Да, дает знать о себе часть моей ирландской крови. Барни занимал апартаменты здесь, в «Моррисоне» и отель даже отвел ему часть помещений в холле под маленький тренировочный зал. Иметь у себя чемпиона, доступного для публики, – неплохая реклама для отеля.
Перл, пытаясь вникнуть в наш не всегда понятный ей разговор, спросила:
– Как ты узнал, что Нат будет работать здесь всю ночь?
Пока Барни подыскивал возможный ответ, я опередил его:
18
Коктейль, содержащий джин, бренди, лимонный сок, гранатовый сироп, взбитый яичный белок и лед.