Я встаю в очередь за билетами на станции межрайонного поезда. Когда подходит моя очередь, я подхожу к стойке и ввожу информацию, которая необходима, чтобы добраться туда, куда мне нужно. Хотя я не выбираю ни один из трех вариантов, доступных активированным, я все равно стараюсь, чтобы мои глаза были на безопасном расстоянии от сканера на случай нечаянного контакта. Я засовываю несколько своих недавно приобретенных купюр в автомат и, когда номер моего билета появляется на экране, прикладываю к нему телефон, чтобы получить два своих билета. Один на сейчас, а другой, чтобы сесть на второй межрайонный поезд до Калдена. Это юго-восточный район Керша, дальние границы которого простираются на карте, как длинная и тонкая, занесенная в ударе лапа хищника.
Это место, где она выросла. Дом моего Альта.
Когда я была маленькой, я думала, что мир - это огромное пространство, даже если это лишь один город за надежными воротами, окруженный чем-то еще большим. Мысль о моем Альте была смутной и неясной, лишь намек на угрозу. Но чем ближе становился возраст активации, тем больше смыкались стены, тем реальнее становилось ее присутствие.
Только теперь, когда я читаю в назначении Место Происхождения и выясняю, где она живет, до меня доходит, как тесен мир. Все время, когда я думала о ней, она, вероятно, думала обо мне, воображая, что я делаю в данный момент, что чувствую, представляю.
Теперь она не вернется к терминалу. С тех пор, как я ухитрилась проследить за ней оттуда до Квода, весь ее распорядок изменился. Так что я должна начать сначала. Вернуться к истокам. Ее истокам.
Сюда я должна была прийти в первую очередь, вместо того, чтобы искать оправдания для бегства и упускать из виду то, что нужно сделать. Я вполне уверена, что ее давно здесь нет, но если она оставила хоть какие-то следы, любые знаки, говорящие о ее намерениях, возможно, я их найду. Я должна начать думать как она, стать ею.
Поезд заполнен чуть больше, чем наполовину, я нахожу себе место рядом с аварийным выходом, кладу сумку на соседнее сидение, чтобы никто не сел рядом со мной. Я смотрю как люди медленно входят друг за другом, и делаю для себя заметки. Мама с малышом и дорожной сумкой. Подросток с короткими сальными волосами, активированный, что видно по его глазам, уж не говоря о пистолете, торчащем под рукой. Пара, сидящая близко друг другу на скамейке, взявшись за руки.
Вот мы трогаемся, и я отправляю Корду сообщение. «Я на работе, пожалуйста, не беспокойся обо мне. Я дам тебе знать, когда вернусь».
Я жду и жду, но он не отвечает. Я чувствую одновременно и разочарование, и облегчение. Поезд уносит меня дальше от него, и я больше не разрешаю себе думать о нем.
Легко заметить, где заканчивается Джетро и начинается Калден. Заводы и склады потихоньку уступают место фермам и амбарам, силосным хранилищам и рядам припаркованных комбайнов. Коричневые, спокойные пшеничные и сельскохозяйственные поля все еще сырые после дождя. Повсюду теплицы, за полупрозрачными стенами которых видны очертания и тени работающих фермеров. Даже внутри поезда чувствуется запах навоза, заставляя меня поморщиться.
Деловая часть Калдена состоит из кварталов продуктовых магазинов, булочных и мясных лавок. Когда поезд приходит на конечную, я выхожу на станцию вместе со всеми. У меня пусто в желудке, нужно поесть.
Только в третьем продуктовом киоске, в который я зашла, в конце концов, не потребовали сканирования глаза для совершения операции. Продавец - молодой завершивший, слишком занят борьбой с рулоном льна, который он пытается повесить на переднем окне, чтобы соблюсти формальности. Льняные нити молочного цвета мешают обзору так, что активированный, находящийся внутри магазина, не будет замечен его Альтом снаружи. Цель подобного действа в том, чтобы потенциальное завершение произошло где-нибудь в другом месте, подальше от заведения. Половина компаний здесь выбирают лен, а другая половина - пуленепробиваемое стекло среднего класса, чтобы защитить окна витрин.
Я оставляю его за работой и ем свой ланч: настоящую курицу с калденской фермы, забитую только сегодня утром, порезанную кубиками и запеченную со свежим картофелем. Это все то, что не подошло для поставки в Лейтон. Однако, несмотря на то, что мне пришлось переплатить за еду, предназначенную только для завершивших, и на то, что она была не достаточно хороша для Лейтона, еда горячая и чрезвычайно вкусная, на несколько минут я почти забываю, что я замерзла… и почему я здесь.
Прислонившись к боковой стене здания со своим перекусом, я снова наблюдаю за толпой, за тем, как кружат по сторонам люди. Тут царит атмосфера достатка: не роскоши или излишества как в Лейтоне, а скорее всеобщей сытости. Никто, из живущих здесь, никогда не стал бы голодать. И даже если все, что, производится в Калдене, не поражает воображение, все же нельзя сказать, что это не удовлетворяет основные человеческие потребности и при чем – хорошо.
Друзья, семьи, пары. У булочной через дорогу стоит парочка, которую я видела в поезде. Язык их тел, говорит красноречивее всяких слов, то, как они прижимаются друг к другу, касаются, не касаясь. Поглощены диалогом, в котором даже паузы между словами понятны.
Парочка исчезает за углом. Я никого здесь больше не узнаю, и это не удивительно. Но видя всех этих людей вокруг, я прокручиваю в голове новую мысль: если бы прямо сейчас мимо меня прошли родители моего Альта, узнала бы я их? Насколько я на них похожа? Больше чем на своих родителей?
Районный поезд останавливается за углом, и я второпях раскладываю остатки своего ланча в соответствующие урну и установку утилизации. Я машинально бросаю взгляд на медную табличку, привинченную к установке – «НАПОМИНАЕМ, ПОЖАЛУЙСТА, БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ И НЕ ДОПУСКАЙТЕ НАНЕСЕНИЯ УЩЕРБА КОММУНАЛЬНОЙ ИЛИ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ ПРИ ВЫПОЛНЕНИИ НАЗНАЧЕНИЯ. С БЛАГОДАРНОСТЬЮ, СОВЕТ» - до того как войти.
Я проскальзываю на сидение в конце вагона. Позволяя поезду унести меня всё дальше в ее мир, оставляя свой собственный далеко позади.
Ее дом находится на окраине Калдена, что-то вроде моего района в Джетро. Но здесь улицы шире и более ухоженные, всего лишь на шаг ближе к цивилизации и только. Если у нас повсюду раскиданы гаражи, забитые промышленным сырьем, то здесь - сараи c сельскохозяйственным оборудованием.
Ее дом двухэтажный; на покрытом белой штукатуркой фасаде расположено большое окно. Ряд фруктовых деревьев, похожих на скелеты, выстроился на страже по обочине, протянувшейся вдоль переднего дворика; последний урожай с них давно уже сняли. В глубине двора, играет бледными оттенками зеленого, кремового и фиолетового, грядка с зимними овощами.
Все ухожено. Значит, мой Альт покинула не пустой дом. Родителей, братьев и сестер… семью.
На подъездной дорожке нет машин, но это ничего не значит, потому что есть еще закрытый гараж. Несмотря на быстро опускающуюся темноту в окнах нет света. Возможно, мне сегодня, наконец, повезет.
Боковая калитка заперта, но замок из тех, что встречается в двух домах из трех - достаточно просто перегнуться и потянуть за щеколду. Калитка распахивается, и я прохожу внутрь, чтобы оказаться на заднем дворе.
Там расположена небольшая деревянная площадка с зонтом и креслами, все закрыто чехлами на время межсезонья. Очертания их форм, покрытых брезентом, массивны и неприветливы. Ряд цветочных клумб на возвышении, пусты – только земля. Задняя дверь расположена рядом с большим незанавешенным окном, шторы открыты.
Я никогда раньше не проникала в дом, зная, что внутри могут быть люди. Это заставляет меня нервничать, у меня начинает сосать под ложечкой.
Давай уже, сделай это. Это легко. Легко.
Я нащупываю дезинтегратор Корда во внешнем боковом кармане рюкзака и достаю его, чтобы он был наготове у меня в руке.
Кое-как я заставляю свои ноги двигаться.
Когда я подхожу к дому на десять метров, над задней дверью загорается лампочка и я замираю. Внезапно вся территория освещается ярким светом, любой находящийся внутри, кому бы сейчас ни пришло в голову посмотреть из окна, мог бы увидеть все и вся.