В зале послышался шум разрозненных голосов, который вскоре сменился несмелыми, но с каждым мгновением все усиливающимися криками.
— Что случилось? — забыв на миг обо всем, растерянно произнес Андрей, глядя на маячащие в кулисах фигуры. Голос его, усиленный микрофоном, прозвучал неестественно громко.
Наконец край занавеса качнулся, из сумрака, двигаясь отчего-то боком, появилась прежняя дама в бархате. Она сделала три нерешительных шага и приняла из рук Андрея ненужный ему теперь микрофон:
— Простите! По техническим причинам концерт продолжаться не может. Вышел из строя распределительный щит электропитания музыкальных инструментов. Просим вас проявить понимание и…
Тот свист и крики, которые слышал Андрей перед началом концерта, нельзя было даже сравнить с той лавиной рева, что обрушилась на него сейчас.
— Андрей!!! Андрей!!! Андрей!!! — слились в настойчивое скандирование крики.
— Жулики!!! Козлы!!! — вдруг истошно проорал кто-то из первых рядов.
Андрей бросил взгляд на музыкантов, надеясь получить хоть какую-то поддержку. Однако его помощники неведомым образом испарились со сцены, оставив одиноко лежать свои инструменты.
И тут откуда-то из темноты на сцену упала пустая бутылка из-под пива. Она глухо стукнулась о настил и покатилась по неровным доскам.
"Еще мгновение и будет поздно", — с пугающей ясностью понял Андрей. Выдернул микрофон из рук онемевшей ведущей, быстро шагнул вперед.
— Друзья! Это не наша, это ваша аппаратура, — произнес он, смело глядя в зал. — Выходит, что козлы-то местные… — он усмехнулся, покрутил в пальцах инструмент: — Мой-то как надо… пашет.
— Ну так и пой тогда! — темнота скрыла лицо кричавшего. — Ты ж певец, Андрюша? Или может, и вправду болтают, что ты без фанеры ноль?
— А как ты этот… "Мозаичный сон" без инструментального сопровождения представляешь? — сам удивляясь своему спокойствию, поинтересовался Андрей.
— Выходит… правда? — это прозвучал уже девичий голосок из другого конца зала.
Андрей на мгновение задумался, повернулся к кулисам и заметил очумело размахивающего руками продюсера.
Вячеслав Михайлович умоляюще сложил ладони и показал на часы. Затем растопырил пальцы.
— Пятнадцать минут, — понял Андрей немую просьбу. Он поискал взглядом толстенькую фигурку Кацмана и решительно тряхнул головой.
— Ну что ж, вы правы, — произнес он в микрофон. — Деньги плачены, и я обязан их отработать. Однако, поскольку те песни, которые я собирался спеть, исполнять без соответствующего аккомпанемента нет смысла, я спою вам другие. Свои любимые. А тем временем, возможно, ваши специалисты сумеют устранить неисправность.
Андрей спокойно, словно и не находился под прицелом тысяч взглядов, прошел к оставленной музыкантами гитаре.
— Первая песня посвящается моим друзьям, — произнес он, настроив микрофон. Сказал он это настолько естественно и бездумно, словно произносил уже не один десяток раз.
Осторожно тронул струны, пробежал пальцами по ладам и вдруг запел. Голос, прошедший через мощный микрофон и хороший усилитель, звучал на редкость чисто и искренне. Так бывает. От простых, незатейливых, вроде, слов и мелодии выступают вдруг невольные слезы, которые невозможно сдержать.
Песня звучала в полной тишине, слышался лишь только скрип прижатых ладов, да звон звучащих в унисон аккордов.
О чем была песня? А вряд ли те, кто слышали ее, могли сразу сказать, о чем она. Но то, что она дошла до каждого, было несомненно.
Андрей допел последний куплет, прижал лады и с некоторой опаской взглянул в зал.
Недолгая, но такая трудная для него пауза вдруг взорвалась. Хлопали все. И что самое странное, овацию не прерывали ни свист, ни топтания, которыми нынешняя молодежь привыкла выражать свои чувства.
— Понравилось? — спросил Андрей с легким удивлением. Осторожно глянул в сторону кулис и начал играть вступление к новой песне. И вновь зазвучал его голос. Зал вновь замер.
— Что? Что делать?! — прокричал за кулисами, картинно заламывая руки, Кацман, вынырнувший откуда-то из подсобки. — Сволочь… Я сам его…
— Заткнись, придурок, — отрезал продюсер, не отрывая глаз от сцены. Но вдруг отмер и поманил к себе плюгавого мужичка с наушниками на шее: — Ну что там?
— Кирдык там, — уныло протянул звукооператор. — Можно сворачивать лавочку. Это не лечится. Знающий человек нагадил.
— Ладно… ладно, потом, — отчего-то почти не расстроился Вячеслав Михайлович. — А ты сейчас возьми аппарат, да быстренько закатай это на диск. Да! Его выступление. Быстро. И постарайся!