— Сейчас, сейчас, — слабым голосом пробормотал Андрей, осторожно опираясь на плечо, подставленное наивной спасительницей. — Туда, вот, на лавочку давайте, туда присядем. Я уже, почти… почти…
Отдышался и пришел в себя довольно быстро.
— Вот и полегчало, — Андрей выпрямился, откинулся на окрашенную серой краской скамью. — Спасибо вам, милая. Кстати, как вас зовут? Неловко как-то… Вы меня окликнули по имени, а я вас и не знаю…
— Маша, — девчонка неловко кивнула русоволосой головой.
— Я так отчего-то и подумал, — невольно улыбнулся Андрей. — А вам идет это имя. Очень.
— Слушай, да что мы все выкаем? — решил не загружать незнакомку своими проблемами Андрей. — Тебе сколько лет?
— Двадцать… будет, — отчего-то покраснев, ответила Маша. — А что?
— Ну вот, а мне… — тут Андрей на мгновение задумался. — А мне двадцать семь. Всего ничего разница…
— Давайте я лучше вам… тебе помогу, — смутилась нечаянная помощница еще больше. — Я у нас в больнице санитаркой все лето работала. И перевязки делала, и компрессы.
— И уколы?
— И уколы, — поджала губы она. — Не вери… шь?
— Верю, верю, — вновь улыбнулся Андрей. — Ну хорошо, давай попробуем что-нибудь сделать. Только сначала нужно кровь смыть.
Он оглянулся: — Вон, видишь ларек? Держи деньги, купи бутылку минеральной воды. Без газа. И салфеток пару пачек. А я тебя здесь подожду.
Глава 7
Андрей проводил взглядом фигурку нечаянной помощницы и попытался собраться с мыслями, однако в голове все еще стучали невидимые молоточки, поэтому он просто закрыл глаза, ожидая, когда пройдет приступ.
— Эй… эй, что с вами? Вам опять стало плохо?
Андрей открыл глаза. Голос, вырвавший его из забытья, принадлежал Маше. Девчонка стояла над ним, зажав в руке бутылку с водой.
— Опять выкаешь? — он попытался улыбнуться, но вышло это у него довольно вымученно. — Все нормально, придремал, просто.
— Такое лицо было… — пожаловалась Маша, скручивая пластиковую крышку с бутылки. — Ну, если все в порядке, тогда наклонись. Сейчас пощиплет немного, — занявшись делом, она почувствовала себя увереннее.
Размочить подсохшую корку оказалось непросто. Однако в конце довольно болезненной процедуры его голова приняла вполне цивилизованный вид.
— Действительно, царапина, — с некоторым даже разочарованием констатировала помощница, разглядев рану. — Можно и не заматывать. Давай я только прижгу. У меня спрэй есть, он ведь на спирту.
Маша потянулась к своей сумочке и вдруг жалобно охнула: — Ой, растяпа. Я ж ее оставила, — она не закончила и бросилась назад к киоску.
Обратно вернулась через несколько минут. Опустилась на скамейку и молча уткнулась лицом в ладони.
Говоря по совести, за то время, пока девушка расспрашивала продавщицу и случайных прохожих о своей потере, Андрей вновь успел погрузиться в непонятное, похожее на обморок состояние.
И вновь Андрей вынырнул из странного, не столь уж долгого, забытья от ее голоса.
— Ты чего? — задал Андрей идиотский во всех смыслах вопрос.
Девчонка не ответила, только отвернулась в сторону, вытирая мокрые щеки тыльной стороной ладоней. — Ничего. Отстань.
Андрей наморщил лоб, восстанавливая хронику событий: — Ах, да… сумка.
— Деньги, документы? — лаконично спросил-констатировал он.
Маша всхлипнула чуть громче.
— Понятно, — он стянул с плеч измазанный, в бурых пятнах, пиджак и остался в серой футболке. — Много денег-то?
— Много, — едва слышно отозвалась девчонка, — тридцать тысяч, и паспорт…
— С деньгами не вопрос, — Андрей вынул из внутреннего кармана трофейный бумажник.
— Вот, держи, — протянул он соседке шесть рыжих купюр. — Отдашь потом, когда сможешь. А вот с паспортом будет сложнее. Придется напрячь мозг.
Поднялся с лавки, покрутил в руках испорченный в крови пиджак и без сожаления сунул его в стоящую неподалеку урну.
— Ну, пошли, что ли.
— Куда? — всхлипнула Маша.
— Будем искать твоего жулика. Вернее, будем искать его следы. В общем, там увидишь.
Он осторожно засунул свернутые деньги в карман ее платья и двинулся вперед, аккуратно взъерошив свой, успевший уже высохнуть, ежик волос.
Возле киоска остановился. Замер, глядя по очереди то в одну, то в другую сторону.
Затем повернулся к Маше и громко, намеренно казенным, жестяным голосом произнес: — Так где, вы говорите, произошло преступление? Здесь?
Из окошка выглянуло настороженно-любопытное лицо продавщицы.