"Хотя, как знать… Возможно, Руслан и поверит в эту инсценировку. Но? В любом случае, теперь ему уже нет никакой необходимости разыскивать менеджеров певца и уговаривать их передать права на его творчество. Теперь все способы убеждения будут использованы именно против него, Андрея Питерского.
Как любит говаривать король российского детектива: "Попала собака в колесо, пищи, но беги… "
И тут Андрей обнаружил, что идущая рядом с ним девушка о чем-то негромко, словно сама с собой, говорит.
Андрей сосредоточился и попытался сообразить, о чем идет речь.
Вкратце, ее рассказ можно было озаглавить как короткие очерки о жизни российской глубинки в эпоху перестройки.
— … Отец еще в девяностом пропал, — безыскусно сообщила Маша. — В Китай, за товаром поехал. И не вернулся. Куда исчез — никто не знает. Мама, когда одна осталась, на рынок торговать пошла. Пуховики, куртки разные. И надо же было… так случиться, что за тот рынок одни бандиты с другими начали воевать. Да ты наверняка слышал… Взрыв был сильный. Пятеро погибших, двадцать раненых. Даже в газетах писали. Мне тогда двенадцать лет было. Я с бабушкой осталась. Школу закончила, год в больнице отработала и решила в институт поступать…
— Чего ж ты бабулю одну бросила? — безо всякого интереса спросил Андрей, думая о своем. — Совсем старенькая уже, поди?
— Она в прошлом году умерла. А в больнице меня сократили. Без образования, сказали, нельзя…
— А почему именно в Москву? Неужели поближе нигде медицинских институтов не нашлось?
— А я не в медицинский поступала, — смутилась девчонка.
— Да? — Андрей, наконец, сумел освободиться от надоедливых мыслей о грядущих неприятностях. — И в какой, если не секрет?
— В МГУ… — огорошила она ответом.
— Ого… — Андрей глянул на Машу уже с невольным уважением. — Непонятно только зачем?
— А что тут не понять, — терпеливо пояснила она, однако лицо ее становилось все более и более безжизненным. — Образование получить я бы и в Новосибирске, и в Красноярске могла. Мне за эти годы учебы нужно было…
— Хм… — Андрей покачал головой в сомнении. — Так, ведь, в МГУ, наверное, бюджетных мест и нету совсем. Потому и не прошла.
— На бесплатное и не пыталась, — Маша вновь открыла сумочку, пошурудила в ней в очередной раз, но уже вовсе безнадежно, и вздохнула.
— Так ты на коммерческой основе поступала? — сообразил Андрей. — Это ж дикие деньги, наверное. Откуда, прости за вопрос.
— Квартиру продала.
— Ох, ни черта себе… — от удивления он даже не заметил, что ругнулся. — А как теперь будешь? Новую покупать?
— Теперь уже не буду. Не на что, — просто, как о чем-то малозначащем, сказала она. — В сумке они лежали. Все. Все тридцать тысяч… долларов.
— Сколько… сколько? — Андрей даже сбился с шага. — У тебя с собой такая сумма была, а ты неизвестно кому, совершенно незнакомому человеку, кинулась помогать. Ну как же так можно?
— А ты что, разве не остановился бы? У тебя, ведь, все в крови было. А если бы ты умер? Я же не знала, что там царапина.
Андрей вздохнул, сдержав готовые вырваться слова о простоте, что иной раз хуже воровства.
— Да уж, повезло делопуту, который твою сумку нашел, — только и смог сказать он.
— И куда теперь? — задал он дурацкий вопрос.
Маша помолчала, глянула на маленькие часики и ответила тусклым, безжизненным голосом: — Поезд в семь… Поеду назад. В Ачинск.
— А там что? — похоже, от полученной травмы Андрей резко поглупел.
— А там… ничего, — Маша сдержала готовые вырваться слова. — Посмотрим. Может… Не знаю. Но на пять ближайших суток у меня крыша над головой будет, — она улыбнулась. Вежливо, но как совершенно постороннему: — Вижу, что ты уже совсем нормально себя чувствуешь. Пойду я. Вон и метро уже видно.
Глянула на него и, резко развернувшись, двинулась в сторону громадной буквы, примостившейся на крыше входа в метро.
Андрей задумчиво посмотрел ей вслед и собрался было направиться своей дорогой, но что-то в ее решительно шагающей наперерез сплошному потоку машин фигурке заставило изменить решение.
А в следующий момент он уже сорвался с места и что было сил рванулся следом. Успел. Рванул за рукав платья в самый последний момент. Когда она уже шагнула на проезжую часть.
Сомневаться не приходилось. Опоздай он хоть на мгновение, и летящий по своей полосе "КАМАЗ" снес бы безрассудного пешехода. Шансов выжить у которого не было вовсе. Чтобы остановить двадцатитонную махину, доверху груженую щебнем, понадобилось бы метров сто, а то и больше.