— Раз так, Егор Петрович, Пётр Игнатьевич, приношу вам свои извинения, — кивнул Хунд. — Это и в самом деле ошибка.
Я почувствовал, как с плеч упала гора.
— Но прошу прощения. — продолжил Хунд. — Можете ли вы задать вашему сыну вопрос, на который будет знать ответ только он? Это может оказаться двойник.
Я почувствовал, как руки снова заледенели — проклятый Хунд меня раскусил.
— Разумеется. — с благодушной улыбкой ответил Берг-Дичевский.
Я почувствовал, как сердце рухнуло в пятки.
Глава 8. Раскрытие самозванца
В то, что я не смогу ответить правильно я нисколько не сомневался, а значит после этого меня ждёт очень незавидная участь.
Так, стоп… Берг-Дичевский ведь дал мне понять, что он меня раскусил, но не стал выдавать. Так с чего он так легко согласился на это предложение? Что за игру он ведёт?
Или я ошибся и он меня не узнал?
Я сглотнул и посмотрел на него. Он пристально посмотрел на меня, и чуть насмешливо улыбнулся.
— Егор, скажи, какое у меня любимое блюдо? — спросил он.
— Плов, — наугад ответил я.
— Верно, вижу, что ты это помнишь. А какая у меня любимая книга?
— Конёк-горбунек, — ляпнул я.
— Ага. Я полюбил её, когда читал тебе в детстве, — улыбнулся Петр Ильич.
Что? Я угадал, да ещё два раза подряд? Никогда в это не поверю. Такого совпадения просто не может быть. Это невозможно.
— А подарок который ты сделал мне в шесть лет?
— Рогатка, — снова наугад брякнул я.
— Я до сих пор её храню. — Улыбнулся Берг-Дичевский и повернулся к Хунду. — Вы все ещё сомневаетесь?
— Прошу прощения, — кивнул тот и развернувшись кругом зашагал прочь.
Тяжёлая рука опубликовано опустилась мне на плечо.
— Подожди Егор, — мягко сказал Берг-Дичевский. — Я отправил Степаныча домой. Что-то давно мы не общались. Мы поедем на моём автомобиле.
Я просто пришибленно кивнул не понимая, что происходит. Я до сих пор не мог поверить, что угадал три раза подряд.
Автомобиль Берг-Дичевского остановился рядом с нами и из салона вышел водитель азиат, после чего открыл заднюю дверь. Вот теперь я понял, что попал окончательно. Берг-Дичевский пропустил меня первым, после чего сел сам. Двери закрылись.
— А ты неплохо держишься для самозванца, — пророкотал Берг-Дичевский. — Было забавно наблюдать за тем, как ты пытался угадать ответы, и ещё забавный смотреть как ты удивляешься, когда я говорю, что они правильные.
Вот теперь я почувствовал себя так, как будто на меня не только одели петлю, но и выбили из-под меня табурет.
Конгрессмен расхохотался.
— И ещё забавней было видеть лицо этого проныры, когда его ожидания не сбылись. Можешь не гадать, я с самого начала знал, что ты самозванец.
У меня в желудке всё перевернулось.
— По одной простой причине. Знаешь какой? — он в упор посмотрел на меня.
— Нет, — ответил я.
— Потому, что мой сын никуда не уезжал. Я сам закрыл его в одну анонимную закрытую психиатрическую лечебницу.
Я ощутил даже не падение с табуретка, а как горло стягивает удушьем. Выходит Александра права — в исчезновении её брата виновен отец.
— С этого момента и начинается наш с тобой разговор. — снова в упор посмотрел на меня Берг-Дичевский. — Признаюсь, я подумал сначала, что ты простой аферист, но то как ты отреагировал на оскорбления этого недоноска и сломал ему челюсть дают тебе пару бонусов и я даже решил немного помочь тебе. Ну так как, согласен поработать на меня?
— Условия? — только и спросил я.
— Правильный выбор, — кивнул аристократ. — Я просто не выдам тебя, а когда дело будет сделано просто дам тебе одной большой уехать подальше. Если за тобой есть серьезные преступления, я не стану сразу выдавать тебя, а дам фору скрыться.
Я с сомнением посмотрел на него. Он так просто оставит меня в живых? После того, как признался, что запер сына в психушке?
Глядя на меня князь понял мои сомнения и вздохнул:
— Вижу твои сомнения, но скажу сразу — я не мокрушник, а учитывая твою аферу твоим рассказам никто тебе не поверит. И не считай меня бессердечным чудовищем — я запер своего сына только потому, что он отравился. А общественность легко может выдумать сплетню, что он стало морфинистом. Не стоит портить ему жизнь. Как и себе.
А вот это было уже серьёзное признание — морфинистами здесь называли всех наркоманов, а если Егора Берг-Дичевского будут подозревать в этом, то его отец наоборот поступил даже благородно и правильно.