Я аж присвистнул. Нихрена себе у них в семье отношения. Помешанный на долге и чести отец так поступив с дочерью похоже озлобил и сделал её очень жестокой, лишив ласки и какого-либо сочувствия, а сына банально списал в утиль и сделал молчаливым отшельником просто за то, что тотродился не одаренным. Да тут к гадалке не ходи — она должна ненавидеть брата, или тайно, или в открытую. Не поэтому ли его сын стал пошёл по кривой дорожке?
— Знаю, сам виновен… — желчно выдавил из себя Берг-Дичевский. — Но не такому прохиндею как ты меня стыдить. Анна стала несколько более сурова. Но сейчас все измениться — у неё намечается свадьба с Романом, замуж выйдет девка и оттает душой.
Оттает ли?
Вслух я спросил:
— Кто такой этот Роман?
— Не аристократ. Просто сын богатого промышленника. Прав на наследование рода иметь не будет. Все останется у Анны. Он даже готов принять фамилию жены. Егор знал его, они хорошо общались. Информацию я тебе пришлю.
Одного человека можно исключить. Уже хорошо.
— А ваша новая жена?
Берг-Дичевский посмотрел на меня так, что чуть не застрелил взглядом.
— Нет. — ответил он наконец.
— А ее дети? — спросил я.
Помолчав немного он ответил:
— Да. Если примут мою фамилию.
В это момент заиграл вызов моего телефона. Звонила Саша — средняя дочь Петра Игнатьевича.
— Это ваша дочь, — сказал я.
— Возьми и скажи, что едешь со мной. — процедил хмурый как туча Берг-Дичевский. — Я не позволю какому-то аферисту жить под одной крышей со своей дочерью.
— Да Саша, — взял я трубку. — Я рядом с отцом… Нет… Нет Саша, мы хорошо пообщались и даже вспомнили моё детство… Нет Саша, я не вру. Все хорошо.
Я прикрыл динамик и сказал вслух:
— Она требует вас.
Петр Игнатьевич взял устройство и начал беседу с дочерью. Постепенно их диалог перешёл в спор.
— Хорошо Саша, — наконец согласился он. — Чон, поворачивай к Александре.
Водитель-азиат кивнул и выкрутил руль перестраиваясь.
Берг-Дичевский пару раз тяжело вздохнул, а потом сказал:
— Сейчас мы заедем к Саше, попьем чаю, после чего ты уверить её, что все хорошо и ты просто мечтаешь переехать ко мне.
— А почему бы вам просто не проигнорировать её мнение? — со скепсисом спросил я.
— Не зубоскаль, вор, — отрезал Берг-Дичевский. — Одной дочери я уже… Подложил свинью… второй не стану.
Мы въехали на Патриаршие, после чего поднялись в квартиру Саши. Едва я позвонил в дверь, как она тут же открылась, и увидев меня Саша тут же сграбастала меня в объятья.
— Егор, ты живой? Сергей Степанович сказал, что ты дрался как лев и отделал бандита который был втрое больше тебя.
Сзади раздалось покашливание. Саша отпустила меня и только сейчас заметила отца, который глядел на меня не очень добрым взглядом.
— Папа? А ты как здесь оказался?
— Разве я не могу навестить собственную дочь? — мягким баритоном спросил Петр Ильич. — Чаем угостишь дочка?
Саша неохотно обняла его и кивнула уходя кухню.
— Паскуда, — процедил глядя на меня Берг-Дичевский.
— А я что? Она сама меня обняла.
— А ты и рад. Слюни подбери. Тронешь мою дочь — проклянешь этот день.
— Вы тут ссоритесь? — тут же показалась Саша.
— Что ты доченька, мы с Егором просто обсуждаем того человека, который нелестно отозвался о нашей семье. — тут же переменился Берг-Дичевский. — Гадкий человек.
— Да? — Саша переводила взгляд с него на меня. — Егор вообще молодец. Степаныч рассказал, как он отделал троих нахалов. А ещё он помог поймать мне управляющих на воровстве.
— Да? — покосился он на меня. — Я совсем недавно подозревал, что у него есть такие таланты.
А это камешек в мой огород. Берг-Дичевский — считает меня мошенником.
За разговорами мы прошли пить чай.
— В общем так, дочка, — начал Берг-Дичевский старший. — Сегодня Егор уезжает…
— Нет, — отрезала Саша не дослушав.
— Что? — не понял Берг-Дичевский.
— Никуда он не поедет. Я его с тобой больше не отпущу. Один раз уже пропал без вести и ты отказался об этом говорить.
Петр Игнатьевич посмотрел на меня.
— Саша, папа прав, — кивнул я. — Я уже большой мальчик и не должен тебя стеснять.
— Это он тебя научил? — повернулась Саша. — Ты. Никуда. Не поедешь.
Что тут после этого началось… Берг-Дичевский сдался и пошёл на попятную только тогда, когда его дочь заплакала. Однако он смог выторговать у дочери маленькую уступку — он пришлет ей повара.
На кухню зашёл сумрачный Степаныч.