Пока я сходил с ума, ожидая новой атаки, он жил и радовался! И сейчас наслаждается тёплой погодой и отличным утром. Вон как улыбается. Здоровый, цветущий. Не у него трясутся руки. Не он по вечерам обходит квартиру, проверяя все окна и двери. Не ему все друзья советуют сходить к врачу, стыдливо отводя в сторону глаза. Наверное, в ту самую секунду страх и удивление переродились в ненависть.
- Откройте! Мне надо выйти!
- На остановке, - не поворачиваясь, буркнул водитель.
- Откройте! Откройте! - заорал я, забил в стекло руками.
Дверь открылась, я выскочил на дорогу и побежал за двойником. Он успел отойти довольно далеко, но это было к лучшему: я хотел проследить за ним.
В тот день я так и не попал на работу. Позвонил, наврал с три короба о плохом здоровье. Мне поверили - выглядел я в последнее время отвратительно.
Вслед за двойником я обошел половину города. Мы наведались в десяток офисных зданий, прокатились на метро, переходя со станции на станцию, с виду совершенно бесцельно, но я видел, как он обменивался какими-то свёртками с пассажирами. Потом он зашёл в больницу - меня не пустили - и пробыл там до вечера. Я сидел у входа и караулил, чтоб не пропустить его.
Домой он возвращался пешком. Уже совсем не такой весёлый, как утром. Я шёл почти вплотную к нему, сверля взглядом его спину, но он будто и не чувствовал ничего.
Мы долго петляли по спальному району, пока не вышли к обшарпанной, видевшей лучшие времена пятиэтажке. У подъезда на скамейке нахохлившимися курами сидели старушки. Нас они проводили неодобрительными взглядами и проклятьями. От грязных стен тянуло холодом. Мой двойник дошёл до второго этажа и зазвенел ключами. Грохнула дверь.
К рассвету я уже ждал его под соседним домом. На работу звонить не стал, трусливо надеясь на то, что директор сам поймёт - мне так нехорошо, что я не в состоянии набрать номер.
В одиннадцать утра я начал беспокоиться, что перепутал здание, улицу, район, как он наконец-то выбрался наружу. Сегодня выглядел он куда хуже - я даже позлорадствовал. Брови сведены вместе, от этого на побелевшей переносице выступили две морщины; под покрасневшими глазами лежат тёмные круги; спина ссутулена, как у побитой собаки. В общем, он был почти полной моей копией.
И снова тот же маршрут, те же поездки в метро и долгое ожидание под больницей. Мне начинало надоедать бесцельно слоняться за типом, едва не убившим меня.
Вечером, возвращаясь домой, я обдумывал, что скажу ему. Разыгрывал в лицах наш разговор и как-то так выходило, что каждый вариант заканчивался одним и тем же - он набрасывался на меня и душил. Поэтому я решил обезопасить себя - на утреннюю встречу пойду не один.
- Да ты совсем свихнулся! - орал на меня друг в телефонную трубку.
- Вот сам его увидишь и решишь.
- Нечего тут решать! Тебе надо нервы проверить...
- Я не псих!
- Не псих, - пошёл он на попятную. - Но два дня за ним следишь. Или не два?
- Да какая это слежка? - неловко хохотнул я. - Подумаешь, походил за ним немного...
- Ага, как же.
- Так ты поможешь?
Он помолчал. Затем нехотя согласился:
- Да.
Назавтра он недовольно ворчал, что я сумасшедший дурак, а он - чокнутый, потому что нормальные люди в субботнее утро находят занятия получше, чем слежка за незнакомцем. Я не слушал его. Только согласно кивал в особо эмоциональные моменты и не сводил взгляда с исцарапанной железной двери.
Вот и он. Выглядит ещё хуже, чем вчера: на лице щетина, лоб наморщен, шаркает ногами как старик. Я бесцеремонно пихнул друга локтем в бок - смотри! - и пошёл наперерез двойнику.
Он будто и не замечал меня, шёл и шёл. Я догнал его, потом вырвался вперёд и встал перед ним. Он даже не поднял глаз! Обошел и продолжил путь.
Друг поравнялся со мной, посмотрел, как на идиота, и спросил:
- И что это было?
- Что?
- Ты куда сорвался?
- Так за ним же, - я кивнул на удаляющуюся фигуру.
- За кем? - прищурился друг. Посмотрел на меня, по сторонам, снова на меня и сказал: - Тут никого нет.
- Да вон же он! Вон, сейчас свернет за угол!
- Нет там никого. Ты бы это... Сходил к врачу, отдохнул, - друг взглянул на меня странно. - Ладно, мне пора. Увидимся!
Он заспешил прочь, торопясь убраться подальше. А я остался на месте. Остался думать.
Двойник существует. Я вижу его, вижу вполне отчётливо. А друзья - нет. Возможно, я и поверил бы, что это лишь навязчивая галлюцинация, но разве не ощутил на себе вполне материальную силу? Силу, которая оставила по себе ссадины и синяки. И уж их-то друзья заметили.