- Ничего.
План был такой: приехать под видом того, что хочет, чтобы первое сообщение было написано совместно. Так, мол, будет правильнее.
- Так и напишем. Саша и Света. Что думаешь?
Света согласилась. Саша её страшно любил когда-то. Неловко вышло, когда Паша по просьбе брата за ней приударил в институте, а потом женился. А было ещё кое-что, там, в горах, на дне рождения, но об этом никто никогда не узнает. Даже Света. Она хорошо относилась к Саше и, ха-ха, считала, что узнав их с Пашей, перепутать больше невозможно.
- С чего начнём?
Написали большое письмо, торжественно отправили, - Саше важно было понять, как конкретно это нужно делать, потому что инструкция, хоть и была на русском, была как будто на марсианском, - и пошли пить чай. Мякину хотелось уйти сразу, но Света завела разговор о полёте, об этой дурацкой программе и всём прочем.
- Скучаешь?
- Два дня всего, пока не скучаю, потому что ещё не понял, что он может вернуться только через сто лет.
Проговорил все это Саша буднично, но спустя секунду вдруг замер.
- Саш? - в голове Светы было беспокойство. Мякин резко встал и пошёл в коридор.
- Саш!
- Я позвоню! - бросил уже срывающимся голосом, кое-как сунул ноги в кроссовки и вырвался в подъезд. До выхода не добежал, упал у начала лестницы с третьего этажа на второй, затрясся, больно укусил себя за палец, потом обхватил руками голову, а глаза стало сильно жечь, а потом слезы хлынули так, что не удержать.
***
Паша полетел в космос - через какое-то время он должен высадиться на планете Kepler-452b и вступить в контакт с тамошней жизнью, если там есть жизнь. Корабль двигается на инерции. Не «по», а именно «на». Это называется двигатель Унру. Состоит он из металлического усечённого конуса и магнетрона. Отражающиеся внутри конструкции электромагнитные волны создают тягу без всяких реактивных компонентов. Этому двигателю не нужно топливо, а значит - ничего не может кончиться. Корабль будет лететь очень быстро: быстрее времени. (Это примерно как в лаборатории профессора Смирнова, и звучит невероятно - быстрее времени, только Смирнов говорит, что изучает другой неизученный космос - тот, что внутри нас).
Паша стал важной частью большой научной программы. Теперь он в миллионе световых лет отсюда. Теперь нужно только ждать, когда придёт ответное письмо. Саша ругал себя за то, что отнёсся к первому своему посланию так легкомысленно, но каждое новое письмо обходится агентству в девять тысяч долларов, и поэтому писать каждый день нельзя. Только один раз в два месяца. Когда письма дойдут, дойдут ли и придёт ли ответ - неведомо. В агентстве сказали, что ответить на эти вопросы не могут.
Паша был лётчиком. Пступили они в школу авиации вместе, но Саше учиться через некоторое время разонравилось, и он ушёл. Учился на юриста, потом на дизайнера интерьеров. Потом на программиста, в итоге стал учителем скрипки в музыкальной школе, помогла мама - устроила в музыкальное училище (еще несколько лет социального ада, но хоть не приходилось ни с кем особенно общаться). Жениться не пробовал, гиблое это дело, но даже и так времени катастрофически не хватало. Куда оно девалось непонятно, у Паши-то понятно, красавица жена, полёты и всякое, а у Саши - неясно. Три дня в неделю ходил на работу, которая ужасно надоела, возвращался в бабушкину квартиру и мог очень долго вообще ничего не делать.
Посттравматический шок
Паша дал брату ключи от своей квартиры, машины и гаража, пароли от социальных сетей, электронной почты. Сашу немного раздражал тот факт, что все это было не только у него. Точнее - не только у Светы.
- Вы не думали о ребёнке?
Света за последние полтора месяца заметно осунулась, но худоба придала ей какое-то странное очарование. Волосы как солома торчат из пучка на голове в разные стороны, футболка сползла с плеча.
- Не думали.
Стоит спиной, моет посуду. Саша приходит каждую неделю и может видеть попу Светы, которая чаще всего обтянута джинсами, а иногда она в шортах и почти всё видно. Думать о таком плохо, даже мерзко, но, как сказал психолог, в этом нет Сашиной вины - это посттравматический шок.
- Как работа? - спросила Света.
Поставила две чашки чая на стол и села, забравшись на стул с ногами.
- Нормально, - ответил Саша.
Мама уже давно умерла.
- А что, если он уже умер?
Света молчала. Саша сам удивился тому, с какой лёгкостью задал этот страшный вопрос. Сначала Света стала оглядываться по сторонам, будто ища, чем занять руки, а потом затараторила:
- Не будем об этом, хорошо? Просто не будем говорить об этом. Больше никогда. Никогда больше не будем.