— Простила, — перебила меня Злата. — Вначале готова была испепелить и останки в унитаз спустить. А потом пропал, и молила богов лишь об одном: чтобы случилось чудо и ты выжил. Все наши разборки такими мелкими теперь кажутся… Смотрю, вернулся с интересным уловом. И где ты свою любовницу, эту Марушу, откопал?
— Ревнуешь?
— Не хочу, но само собой получается.
— Знаешь, а почти и откопал. Нашёл в одном подвале. Сидела там, ни на что не реагируя.
— Ага. Кроме, как на тебя? Иначе следом не увязалась бы.
— Тайна Рода.
— Не много ли этих тайн развелось в последнее время?
— А чего ты хочешь? Правды?
— Не знаю. Правду всё равно не скажешь. Хочется что-то жизнеутверждающее, ласковое услышать.
— Я, кажись, начинаю в тебя немного влюбляться. Так сойдёт, боярышня Луганская? Не знаю, какая ты там любовница, но человек хороший. Жаль, что наследница, а то бы замутил, — немного вальяжно ответил я, понимая, как на такой тон отреагирует девушка.
— Спасибо! Облагодетельствовал! — резко встала она с кровати. — «Кажись, начинаю»! Прямо бальзам на душу пролил «хорошему человеку»! Думала, что изменился, но как был самовлюблённым засранцем, так и остался им! Не, дружок! Нахрен мне такие любовники!
— Ты чего? Что думаю, то и говорю.
— Ничего. Пойдём к нашим. Уверена, что ждут с нетерпением своего вождя тупорылого!
— Злат…
— Заткнись! Как же ты бесишь иногда!
По дороге она не проронила ни слова, явно дуясь, как мышь на крупу. Нормально. Так и надо. Если мы сейчас не охладим маленькой ссорой начинающийся накал страстей, то потом можем и не остановиться. Проблемы между Родами на почве влюблённых наследников приведут к слишком неприятным последствиям не только для Тулиных и Луганских, но и для всего Славянского Княжества. Если доживём до Новгорода, то нужно будет посоветоваться с отцом о сложившейся ситуации, честно всё рассказав.
Злата мне давно по сердцу и, может, есть выход обойти все родовые заморочки, чтобы мы с ней остались вместе. К несчастью, сам этот вопрос я не решу, но решить должен по-любому. Эта девушка моя, и отказываться от неё в угоду чужим интересам не буду! Пока же подержу её на расстоянии… насколько это позволит сделать собственная сила воли.
В «Племени» меня встретили бурно, основательно помяв блудного княжича дружескими похлопываниями и радостными объятиями. Когда первая волна приветствий улеглась, мы собрались дружной компанией в одном из помещений, чтобы обсудить текущие проблемы, а потом просто поболтать, рассказывая новости последних дней.
— А где Москай Озёрский и Адам? — окинув присутствующих взглядом, спросил я, страстно желая получить ответ, что они заняты важными делами.
— В больнице Адам, — невесело ответила сильно похудевшая витязь Виктория. — Волхвы Жизни говорят, что должен выкарабкаться — кризис пройден. Я сама вчера только на ноги встала… Тогда на переправе из шестисот бойцов выжили лишь неполные две сотни. Практически ни одного без ран. Москай остался на Немане… Пусть боги благосклонно примут его отважную душу.
— Охохоюшки, ребята… — поник я от таких новостей. — Простите, что втянул вас в это.
— Мы знали, на что шли, и прощения тебе просить не за что, — возразил мне Эдмонд Леду. — Будь на месте нашего «Племени» простые войска, то смертей было бы намного больше. Не жалей ни себя, ни нас: всё сделано правильно. Но я теперь не могу называться тысячником, так как пятьсот человек личного состава, считая и обслуживающий персонал, это намного меньше. Нужна серьёзная реорганизация отряда до конца боевых действий. Мы с младшим вождём Златой уже начали её.
— Покажешь потом, что придумали.
— Несомненно. Главное отличие от прошлого заключается в разбивке «Племени» на две части, одной из которых командую я, а второй боярышня. Наличие простых сотен сейчас не очень эффективно.
— Согласен. Здесь нет планомерной позиционной войны, и битва идёт большими мобильными группами, каждая из которой должна включать в себя специалистов разной направленности.
— Именно это мы и решили сделать, пока затишье.
— Совсем с того берега не беспокоят?
— Не то, чтобы совсем, — начала пояснения Виктория, — но былого ажиотажа не видно. Один-два десанта в сутки, чтобы мы тут совсем не расслаблялись. Знатно тогда расчихвостили упырей, раз до сих пор опомниться не могут!
— Не надейся, — обломал её я. — Они раны давно зализали и ждут подкрепление. Скоро начнётся настоящая война, а не выбросы десантов. Будут давить массой. Я, конечно, не провидец, но не удержим Неман. Рубка намечается практически у самых стен Пятёрки. Ты сама помнишь Сувальскую крепость… Примерно то же самое ждёт, если не хуже.
— Твою мать…
— Но есть и хорошие новости! Через четыре дня кое-кому будет не до нас. Сразу, естественно, с шеи не слезут, только напор поуменьшат, а там, глядишь, и помощь к нам придёт.
— К нам или нашим трупам? — поинтересовался Леду. — Ладно мы за очень крепкими стенами, но четвёртый и шестой Оплоты ими не обладают в полной мере. До этого они больше держались лишь на многочисленных людских ресурсах. Только если будет выставлен неприятелем мощный кулак для наступления, это преимущество сойдёт на нет. Разгромят Четверку и Шестёрку, а потом возьмут нас в тиски. Круговую оборону не выдержим без помощи с флангов. Мой прогноз: сутки активных боёв, и Оплот-5 падёт.
— Не забывай ещё, что со стороны тыла нам могут помочь.
— Если бы могли, то уже давно помогли, а не стояли в эшелонированной обороне.
— И что ты предлагаешь? Отступить? — резко сказала Злата.
— Нет, естественно, — парировал франк. — Просто в данной ситуации предлагаю не уповать на помощь и со смирением принять собственную смерть, честно выполняя долг. Иногда лучше сражаться без надежды.
— Согласна! — поддержала его Виктория. — Как тогда, когда мы громили эту долбаную переправу! Выжить никто особо не рассчитывал, и как-то легко было на душе драться в последний раз, зная, что отступать некуда. Ощущение было, будто бы боги стояли за плечом, помогая в схватке!
— Не боги помогали, а хорошая выучка, — пояснил я. — Каждый знал своё место в строю! Поэтому садимся за карты и начинаем разрабатывать тактики на разные варианты развития событий. Привлечь к обсуждению не только сотников, но и десятников. Весь командирский состав должен понимать, что и почему делает. Потом со своими зарисовками идём к гранд-майору Истоме, и он внесёт необходимые корректировки. Может, и подскажет чего путного. Уверен, его штаб тоже не будет прохлаждаться, ожидая чуда с небес.
Работа началась, а я прошёл в кабинет к коменданту, где застал Истому в полной задумчивости.