– Филипп Васильевич, ты стакан из-под ног-то убери и поставь на стол. Не дай Господь, опрокинешь. Не переживёшь потом, ещё удар хватит, а где мне такого мастера найти?
– А может при-игубите, Елпидифор Ма-атвеевич? У меня и второй ста-акашик найдётся. Так что…
– Тогда уж давай и третий – для гостя.
– И тре-етий имеется. Не бе-едный, на жизнь не жалуюсь… И всё бла-агодаря вам-с.
– Простите, я, собственно… – неуверенно начал отнекиваться Клим, но было уже поздно. На столе выстроились три чайных стакана, наполовину наполненные водкой.
– Ну, чтобы дачники к нам повалили и выручка была! – провозгласил тост Собакин, выпил и аппетитно захрустел огурцом.
Ардашеву ничего не оставалось, как поставить сак и последовать примеру остальных. Водка оказалась тёплой. Он сморщился, но заика преподнёс малосольный огурчик. Студент закусил и кивнул в знак благодарности.
– Это Клим Пантелеевич. Помнишь, два года назад в Ставрополе голову газетчику на нашей гильотине отрезали?
– А как же! Ой, стра-аху-то было! – отгоняя мух от сала, вспомнил старик.
– Так вот он того супостата и отыскал, – тыча в Ардашева откушенным огурцом, пояснил распорядитель.
– Ого! Так что…
– Да, вопросец у него к тебе… Ты уж помоги…
Клим открыл сак, вынул аккуратно из ящика ваяние и, положив его на стол, пояснил:
– Человеку прислали по почте собственную голову. А у него больное сердце. Чуть не умер. Хочу найти злодея. Не подскажете, кто бы мог её сделать?
Мастер взял в руки изделие, покрутил, поднял вверх, а потом изрёк:
– Ага-ага, ви-ижу, что «шутник» ста-арался. Но глаза не вставил, ни стеклянные, ни смо-оляные, а лишь нарисовал, но очень у-умело. Видать, торопился. И зубные протезы можно было сде-елать, а их нет. Волосы – да, взаправдашние и хорошо подстрижены. Брови, ресницы, усы и бо-орода вживлены неплохо. Не отлично, но со-ойдёт. Труд кропо-отливый: каждый волосок надобно приживлять раскалённой иглой… А потом он за морщи-инки взялся. Всего месяца три делал или четыре. Это его первая ра-абота, так что…
– Как вы определили? – поинтересовался Клим.
– Он неправильно ра-ассчитал объём. Дело в том, что сна-ачала из пластилина делается ша-аблон модели, потом уже ра-аботают с глиной. И уже по ней создают литьевые ги-ипсовые формы. Опытный скульптор знает, что воск при остывании сжи-имается, поэтому глины надобно нанести на два процента больше реального ра-азмера. А тут головка как у подростка. Видите?
– А я и не заметил, – признался Ардашев.
– Что бы это распознать, надобно ра-аботу в руках покрутить, да в глаза ей заглянуть. А если голову обозревать све-ерху, когда она лежит в ящике, то спервоначалу ничего и не по-оймёшь.
– Стало быть, вы не знаете этого умельца?
– Это ещё не мастер, а подма-астерье, потому он мне и неведом. Спосо-обный. Одно могу ска-азать определённо – он ху-удожник.
– Почему вы так решили?
– Го-олова раскрашена масляными красками о-очень умело. Он даже тени подвёл и вены искусно изо-образил с помощью шёлковой нити. Я знаю этот приём, так что… Ещё вы-ыпьем?
– Нет-нет, – взмолился Ардашев, убирая восковую голову обратно в ящик, – благодарю. Жарко, а я хочу ещё на достопримечательности взглянуть. Спасибо за консультацию.
– Я, пожалуй, тоже не буду, – отказался Собакин. – А ты, Филипп Васильич, сильно не налегай. День ещё не закончился. А тебе потом фигуры ещё осмотреть придётся, а может, и поправить.
– Так это я для про-офилактики. Водка кровь полирует, не даёт сгусткам вены заку-упорить и от сердечного припадка спасает. Ежели ею не злоупотреблять, то ника-акого вреда не будет, а лишь одна польза, так что… Я ещё половинку ста-аканчика за вашу компанию опрокину – и всё. Ну, за здра-авие! – выговорил мастер, исполнил желаемое и, крякнув от удовольствия, закусил куском сала.
Ардашев наконец-то покинул душный вагон. Ксения ожидала его в тени дерева и грустила. Распорядитель раскланялся с девушкой, пожал руку Ардашеву и удалился. Оставшись наедине с барышней, Клим изрёк:
– Вы уж простите, что ждать пришлось. Поверьте, лучше находиться на воздухе, чем в вагоне. Там очень жарко.
– Вы что, пили? От вас разит водкой! – повела строгими бровками девушка.
– Да, ради дела пришлось уважить мастера восковых фигур.
– Не оправдывайтесь, – поправив указательным пальцем на переносице очки, произнесла Папасова. – Алкоголь превращает человека в животного. Пьют только лентяи и неудачники!
– Откуда у вас столько возмущения? Я выпил всего полстакана, а вы корите меня, точно я пьяный.