– В случае неявки без уважительных причин вы будете подвергнуты конвоированию в Казань.
– Это как же? – дрожащим голосом вопросил коммерсант. – Меня, действительного статского советника, как беглого каторжанина, повезут под охраной?
– До этого не стоит доводить, Иван Христофорович.
Потерев ладонью горло, фабрикант велел:
– Дарья, перо и чернильницу, живо!
Ожидая горничную, Папасов тревожно забегал глазами от Ардашева к Елене Константиновне и затем к дочери.
Как только на столе появились письменные приборы, он поставил размашистую подпись.
– Извольте.
– Благодарствую.
– А какие новости по поиску злодея, приславшего мне восковую голову, гроб с катафалком и устроившего поджог на фабрике?
– Очаг возникновения пожара ясен – ящик с ветошью. При такой жаре достаточно было кому-нибудь бросить в него тряпку, смоченную в керосине, и самовозгорание неизбежно. Дело могло дойти до вашей ответственности о нарушении правил против пожаров на фабриках и заводах. Если бы мы составили об этом протокол и отправили бы в мировой суд Петергофа, то вы бы ещё и штраф заплатили. Но мы этого делать не стали… А что касается восковой головы и гроба – да, штука неприятная, но всё-таки это не преступление. Нет основания для проведения дознания.
– Благодарю за откровенность и не смею задерживать, – буркнул хозяин дачи.
Пристав кивнул, убрал бумагу и удалился.
– Ну что же, у нас есть повод закатить прощальный ужин, – попытавшись улыбнуться, вымолвил негоциант, но его губы лишь вздрогнули и окаменели. Он повернулся к Ардашеву: – Клим Пантелеевич, приглашаю вас в Казань. Все расходы пойдут за мой счёт, включая обратную дорогу куда скажете: хоть назад в столицу, хоть домой в Ставрополь. А в случае поимки злодея я выплачу вам гонорар в тысячу рублей. Согласны?
– С одним условием, Иван Христофорович.
– И с каким же?
– Забудьте про тысячу рублей. Вы подарили мне перстень. Этого вполне достаточно. Я попытаюсь сделать для вас всё возможное, чтобы отыскать злодея, но не дам вам никаких гарантий. Преступник настроен очень серьёзно, поэтому я бы не стал исключать попытку покушения на вас. И до отъезда в Казань прошу вас не выходить за пределы дачи.
– Вашу руку, сударь! Как хорошо, что я вас встретил. Даже в самую тяжелую минуту вы не только сохраняете спокойствие, но и пытаетесь предугадать ход дальнейших событий, – расчувствовался коммерсант.
Ответив на рукопожатие, Клим сказал:
– Двойник будет нас сопровождать. Я в этом уверен.
– Я тоже должна ехать? – недовольным голосом осведомилась супруга.
– Нет-нет, вы с Ксенией остаётесь здесь. Я решу все вопросы в Казани и вернусь в Ораниенбаум. Здесь у меня много дел.
– Хорошо.
– Папочка, я тебя одного не брошу и поеду с тобой, – настойчиво проговорила Ксения.
– Ни в коем случае! Я не могу тобой рисковать. Прошу даже не обсуждать моё решение, оно окончательное. – Фабрикант глянул на циферблат карманных часов и добавил: – Я срочно уезжаю на фабрику. Надо отдать несколько распоряжений, подписать кой-какие бумаги и встретиться с одним коммивояжёром, продающим ткацкие английские станки; убеждает, что они лучше американских. Он ждёт моего приёма уже несколько дней. А к вечеру я вернусь, и мы закатим прощальный ужин. – Он обратился к жене: – Леночка, вели приготовить самые лучшие блюда и вина. Думаю, в семь пополудни мы вновь соберёмся здесь на веранде. Что-то не тянет меня сегодня в китайскую беседку. Хочется быть ближе к дому… Ну-с, адьё! – как-то печально улыбнулся Иван Христофорович и скрылся за дверьми.
Глава 14. В царстве мёртвых
I
Ардашев ушёл во флигель и плюхнулся на кровать не раздеваясь. Слава богу, он остался один, и теперь можно было не торопясь обдумать случившееся с ним за прошедшие несколько дней. «Я приехал сюда двадцать четвёртого, а сегодня двадцать восьмое. Всего пятый день в Ораниенбауме, а сколько всего стряслось! Побывал и в Кронштадте, и в Петергофе. Правда, там ничего не удалось толком посмотреть. Жаль. Но ничего. Завтра еду в Казань. Кто бы мог предположить? А вот – да-с, еду. И ни копейки не плачу. Я очень правильно сделал, что отказался от гонорара. Да и какое право я имею брать деньги? Я же не частный сыщик в какой-нибудь Америке или Англии. В России частный сыск запрещён. Хватит и перстня. Кстати, где он?» – мысленно озадачился Клим и, пошарив в чемодане, вытащил чёрную коробочку. Подарок оказался на месте. Студент вновь водрузил его на мизинец правой руки. Две литеры «А» и «М» смотрели на него, будто перенося на сто шестьдесят три года назад, когда Верховный тайный совет издал манифест об отправлении в ссылку второго человека в государстве без следствия и суда. «По сути дела, они убили Меншикова без какого-либо разбирательства. Впрочем, так же ранее поступал и сам Александр Данилович… Интересно, остались ли у него потомки?..»