– Скажите, пожалуйста, Николай Александрович, а где он произрастает?
– Везде, но один из самых смертоносных видов растёт на Сахалине… Заключение поместилось на одном листе. Дмитрий Иванович велел сделать вам исследование в двух экземплярах. Один для вас, а другой – для полиции. Прошу расписаться в получении.
– Большое спасибо.
– Не за что, господин студент. Скажите-ка, покойный не тот ли самый миллионщик, что в Казани рабочим больницу и школу построил?
– Он и есть.
– Жаль. Такие люди – будущее России. Ну что ж, от судьбы не уйдёшь. Дерзайте, молодой человек. Ищите убийцу.
– Постараюсь. Честь имею кланяться!
II
Ардашев сидел в камере судебного следователя Афанасия Панкратовича Ковбасы, ожидая, пока чиновник ознакомится с двумя документами: бумагой от полицейского управления Ораниенбаума о проведении химического исследования образцов ткани и заключением по его результатам, подписанным профессором Императорского университета Н. А. Меншуткиным.
Следователь, немолодой уже человек, лет пятидесяти, с обвислыми и седоватыми моржовыми усами, заметной плешью, кое-как прикрытой нафиксатуаренными остатками когда-то густой шевелюры, давно отрастивший на сидячей службе живот и носивший мундир статского советника, пожёвывал губы и время от времени удивлённо хмыкал. Наконец он снял очки, развернулся к Ардашеву и спросил:
– Так вы, стало быть, нарочный? На какой должности в полиции служите?
– Я студен факультета восточных языков Императорского университета. В Ораниенбаум я приехал поправить здоровье и случайно познакомился с господином Папасовым. Ну а потом начались все эти события…
– Какие именно?
– Кто-то напоил рабочих суконной фабрики, недавно купленной Папасовым, и устроил беспорядки. Потом Ивану Христофоровичу прислали посылку из Кронштадта, но отправленную якобы им самим.
– То есть как?
– Обратный адрес на крышке написали почерком фабриканта. В ней лежала точная восковая копия его головы с будто окровавленной шеей.
– Эта голова сохранилась?
– Нет, её украли. Вместе с дочерью Папасова я ездил в Петергоф, чтобы у тамошнего мастера аттракциона восковых фигур выяснить, кто мог эту голову изготовить, но на станции Ксении Папасовой подбросили анонимное письмо и, пока она его читала, утащили сак с ящиком, где лежала голова.
– А где же вы находились?
– Покупал в кассе билеты до Ораниенбаума.
– А что было написано в письме?
– Некий «друг» сообщил, что Ксения – приёмная дочь фабриканта.
– Это всё?
– Нет. Ещё пытались поджечь фабрику Папасова, но сгорел только один сарай. Ему прислали к дому гроб и катафалк, подкинули номер «Петербургских новостей» со статейкой о том, что он якобы закупил на государственные дотации муку с куколем и передал её голодающим крестьянам Поволжья.
– Это так на самом деле?
– Вряд ли. Но идёт следствие, и Ивана Христофоровича вызвали повесткой в Казань для допроса в качестве свидетеля. Он должен был прибыть туда третьего июля, но не успел… Скорее всего, Двойник заранее спланировал его убийство.
– Кто-кто?
– Когда я впервые увидел восковую голову Папасова, то невольно произнёс слово «двойник», а Иван Христофорович добавил – «с того света». Вот я и называю преступника с тех пор Двойником с того света.
– Так-так, – барабаня пальцами по столу, проронил следователь и спросил: – Подозреваемые имеются?
– В первый день знакомства с Папасовым я оказался свидетелем его ссоры с Александром Владимировичем Волковым, купцом. Последний собирался купить суконную фабрику в Ораниенбауме, но покойный предложил продавцу более выгодную цену, и тот разорвал предыдущие договорённости с Волковым. Последний и угрожал Папасову всякими бедами. Собственно, сразу после этого и началась сплошная цепь неприятных событий, завершившихся смертью. Только вот является ли он Двойником – большой вопрос.