— Вы плачете! Вы боитесь меня! Но ведь я не плохой человек. Полюбите меня, и вы увидите. Чтобы быть добрым, все, что мне необходимо, это любовь, — он так и не решается повернуться к ней, а в голосе его сквозит неприкрытая боль.
— Эрик… — подавленно выдыхает Даае, делая к нему несколько шагов.
— Не произносите мое имя так, Кристина, — просит он, срываясь на мольбу, — Вы порождаете в сердце монстра трепетную надежду.
— Я не хочу, чтобы Вы её теряли, Эрик, — она произносит это имя так, словно обращается к настоящему ангелу, и плечи мужчины тотчас вздрагивают.
Она замирает за его спиной, в нерешительности протягивая к нему руки, и прикрывает глаза — она действительно его боится. Пальцы Кристины осторожно ложатся на костлявое плечо, и Эрик почти перестает дышать.
Бережное касание девушки разжигает огонь внутри Эрика, и он глухо всхлипывает, понуро опуская голову. Её ладонь мягко скользит по его тощей спине, и маленькие пальчики аккуратно обводят каждый острый позвонок.
И тогда задыхается не только Эрик, вцепившийся пальцами в корпус рояля, потому что от ее легких прикосновений тело начинает колотить, а голова — кружиться.
Тогда задыхается и сама Кристина, чувствуя подушечками пальцев непозволительную близость с этим одиноким мужчиной, непозволительное единение, непозволительную дрожь.
Непозволительно рядом.
Непозволительно.
Но слишком хорошо, чтобы прекращать.
Бледная кожа длинной шеи, не укрытая воротом черной рубашки, привлекает внимание девушки — её дурманит этот резкий контраст. Не отрывая рук от его дрожащей спины, они приподнимается на носочки и тянется к оголенной шее, чтобы едва уловимо, словно дуновение ветра, примкнуть к ней намокшими от слёз губами.
Его кожа чуть прохладная и шершавая, словно истертый пергамент, но очень-очень мягкая, не такая, какой она могла себе ее представить. За долю секунды, что она позволила себе забыться, она ощутила и мелкие мурашки, пронзающие все его тело.
— Это, должно быть, сон, — шепчет он смятенно, и девушка отступает назад, прижимая руки, секундой назад ласкающие худую спину Призрака, к груди.
Конечно, прежде, когда она ещё не видела его лица, у них были куда более нежные, интимные моменты, но после… Между ними разрослась страшная пропасть, разведя их по разным сторонам, разрушив то прекрасное, зарождающееся в их сердцах чувство. Увидев его лицо, узнав о всех его злодеяниях, Кристина просто не смогла вести себя с ним как прежде, будто бы ничего не случалось.
Она никогда не рассказывала об этом малышке Мэг. Она не смогла бы этого понять. Не смогла бы принять притяжение подруги к хладнокровному убийце, к садисту. Кристина и сама не может дать объяснение своему поступку по сей день. Что-то внутреннее, подсознательное так и толкало её в объятия самой смерти.
Но лишь с Эриком она чувствовала себя абсолютно живой.
========== Глава девятая ==========
Отсутствие Кристины пошло Чарльзу лишь на руку. Он даже оказался обрадован её скорому отъезду к подруге — она оказалась чересчур неприступной для него.
Он не привык к отказам.
Этим вечером он не может найти себе места. Он слишком привык к женской ласке. Настолько, что без нее существовать стало вовсе невозможным. Он встревоженно мечется по особняку, надеясь решить возникнувшую проблему.
Его взгляд внезапно цепляется за одну из горничных: она мила на лицо, изящна, а её фигура весьма соблазнительна. Он неторопливо подходит к девушке, увлеченно перебирающей и протирающей их книги.
— Как странно, — мягко обращается к ней герцог, останавливаясь у двери и закрывая её на замок, — Я никогда раньше не замечал Вас, мадемуазель.
— Я работаю здесь вот уже три года, монсеньор, — покладисто отвечает она, и Чарли медленно подходит к ней со спины.
— Удивительно, — выдыхает он возмущенно, замирая за её спиной, — Вы столь красивы. Как я мог упустить это из виду?
Она неловко пожимает плечами и оборачивается к нему с легкой улыбкой. Герцог подступает к ней вплотную, слащаво ухмыляясь. Девушка прикрывает глаза, откладывая в сторону пыльную тряпочку. Мужчина протягивает к ней свои мощные руки, и она подается в его объятия.
Тихий стон девушки разносится по библиотеке, когда губы Чарльза припадают к её тонкой шее, точно как у Кристины. Каждая из служанок мечтает о том, чтобы ей уделил внимание сам герцог, чтобы однажды он обворожительно улыбнулся именно ей.
— Кристина… — срывается с его губ прежде, чем он успевает это осознать.
— Рене, — шепчет девушка ему на ухо, прижимаясь к крепкому телу, — я Рене.
— Тише, — просит её Чарли, мягко подталкивая к дивану, — разве что-то имеет сейчас значение?
Она мотает быстро головой и послушно опускается на мягкие подушки, податливо раздвигая ноги, так и приглашая его. Кривая улыбка скользит по губам мужчины — она вся принадлежит лишь ему, как и любая другая девушка…
Любая, кроме Кристины.
Он старается поскорее забыться и в нетерпении задирает её юбку, спешно прижимаясь к разгоряченному телу. Девушка позволяет себе забраться руками под его рубашку и погладить поджарый торс.
— Да, правильно, — выдыхает герцог, направляя её ладони ниже, — продолжай, милая…
Пальцы Рене спускают его брюки вниз, а глаза — жадно пожирают. Ему это нравится. Церемониться со служанкой — не под стать его статусу, так что он быстро припадает к её мягким губам грубым поцелуем, резко входя в хрупкое тело. Она оказывается чиста. Конечно, как и большинство из всех, до кого он снисходил.
— Мне очень больно, — едва слышно стонет девушка, пока по её лицу скатываются слёзы.
— Совсем скоро это пройдет, — успокаивает её Чарльз, не давая ей и секунды, чтобы привыкнуть, и тут же начинает быстро двигаться.
Она вскрикивает, и ее голос отражается эхом от стен. Он тихо шикает на неё и накрывает ладонью её рот, не позволяя издать и звука.
— Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь нас услышал? — спрашивает вкрадчиво Чарли, не останавливаясь.
Она отчаянно мотает головой, извиваясь под ним и сбивчиво дыша. Ему все равно, лишь бы чувствовать это жгучее блаженство. Он рвано выдыхает.
— Да, девочка, — шепчет сквозь стон герцог, — покажи мне всё, на что ты способна.
Движения де ла Форса становятся совсем хаотичными, он не желает эту девушку на самом деле, не жаждет её… Ему нужна совсем другая на её месте — та самая с нежными голубыми глазами, мягкими светлыми волосами и такой доброй улыбкой. На секунду он представляет себе Кристину на месте этой никчемной горничной и осознает, сколь сильно его желание.
Он запускает в забвении руку в её короткие, гладкие волосы — это не то. Сталкивается взглядом с её полуприкрытыми темно-зелеными глазами — совсем другое. Тонкие губы девушки вовсе не напоминают пухлые губы Кристины. Всё это его злит, и он резко хватает её за тощее бедро, подаваясь вперед, входя на всю длину, вынуждая её зашипеть от боли и выгнуться в спине.
Герцог не позволяет себе осечки и тут же выходит из донельзя напряженного тела и все-таки кончает. Ему противно от себя. Гадко от своего поступка.
Он быстро натягивает на себя брюки и спешно покидает библиотеку, оставляя порядком растрепанную служанку наедине с собой. Она посмела надеяться на нечто большое, чем случайная связь, посмела и обрекла себя тем самым на вечные мучения.
***
Почти у самого входа в библиотеку Чарли сталкивается с мрачным Морисом — в его взгляде сквозит нескрываемое презрение.
— Мадам просила передать Вам, монсеньор, что она ожидает Вас в своём кабинете, — строго говорит дворецкий, чуть склоняя голову в поклоне, — причем как можно скорее.
— Я понял, — выдыхает Чарли и направляется к маме на встречу, на ходу застегивая потрепанную рубашку.
Он замирает у тяжелой двери в нерешительности. Ему не совсем ясна причина, по которой женщина так спешит увидеть сына. Переведя дыхание, он тихонько стучит в дверь.
— Входи, Чарли, — слышится мягкий голос, и он отворяет дверь.