Он чуть отстраняется от женщины, бросая на Кристину непонимающий взгляд, надеясь получить объяснение. Она прикрывает рот руками, печально качая головой. Ей больно признавать это:
— Прости, — тихо шепчет девушка, — прости, я солгала тебе. Я живу у мадам, потому что выхожу замуж за твоего брата, Эрик…
Когда она произносит эти слова вслух — реальность её ужасает. Она выходит замуж за брата Эрика… За его удачную копию. Ей вдруг становится гадко от самой себя. Он было желает что-то сказать, но только жмурит глаза, подавляя эту жгучую, стремительно заполняющую душу боль.
За что…
За что?!
Если бы это было лишь шуткой…если бы это только было ложью. Единственно любимой для него ложью от милой Кристины.
Если бы это было…
Если бы…
— Оставь нас, пожалуйста, — выдыхает он, борясь с подступающей истерикой, — ненадолго.
Девушка понятливо кивает и бросает на Эрика переполненный виною взгляд. Сердце Шарлотты сжимается — она чувствует, как сильна его любовь к Кристине, как он подавляет в себе всю горечь и тоску, всю нежность и тепло к ней.
Когда Даае покидает квартиру, Эрик опускает голову на плечо женщины, глухо всхлипывая. Она кладет дрожащую руку на его тощую спину и трепетно проводит по ней ладонью.
— Я угрожал собственному брату, — сбивчиво шепчет Эрик, не выпуская из своих костлявых рук Шарлотту, — я поклялся убить его, если он посмеет причинить Кристине боль, и я не могу… Не могу отказаться от этих слов, прости меня.
— Эрик, — тепло обращается она к нему, бережно прижимая его содрогающееся от рыданий тело к себе, — ты сильный, я знаю, ты не должен опускать руки. Не должен…
И Шарлотта сама не совсем понимает, к чему побуждает сына — к тому, что бы тот не страдал от любви к Кристине, или к тому, что бы Эрик боролся за невесту собственного брата.
========== Глава двенадцатая ==========
Истертые страницы дневника в руках Эрика дрожат, пока его напряженный взгляд скользит по аккуратным буквам, выведенным когда-то давно, почти сорок лет назад, его мамой. Обрести семью столь поздно кажется странным, непонятным, но в то же время… В то же время знать, что он не одинок — непередаваемо.
Пускай малыш Эрик резко отличается от других детей, я убеждена, он достигнет невероятных высот, он сможет добиться большего, чем все другие, он обязан стать особенным во всем.
Стоило мне взглянуть на него всего раз — я поняла, что сделаю всё, чтобы он стал счастливым, чтобы он победил предрассудки, чтобы он стал достойнейшим для продолжения благородного рода де ла Форсов, как старший из наследников.
Я люблю их обоих, Эрика и Чарли, всем сердцем, вот только второму будет легче, намного легче, я знаю. Малыш Эрик же… Ему просто необходима большая и чистая любовь обоих родителей. Только бы Франк его принял, только бы…
Сердце Эрика болезненно сжимается всякий раз, когда мама пишет об отце. Ему горько осознавать, что он столь сильно возненавидел совсем маленького сына, что ему хватило жестокости бросить его на произвол судьбы.
Все территории, какие только возможно, уже пройдены на несколько раз — всё тщетно, мы никак не можем найти малыша… молюсь о том, что бы всё с ним было в порядке, что бы беды обошли его стороной.
Сегодня я добилась от Франка правды — он раскаялся. Мне стал известен адрес людей, у которых он бросил Эрика. Когда я попала туда, было уже слишком поздно. Мальчика снова вышвырнули на улицу, словно ненужную, бесполезную дворнягу… Моё сердце разрывается от боли, я не могу думать ни о чем, кроме моего родного сына!
Если бы только Шарлотта знала… Если бы знала, где тогда оказался Эрик, в чьи грязные руки он попал, сколько издевательств и насмешек вынес, — эта правда будет невероятно тяжела для неё.
Всё детство он так и провел, словно цирковой зверек, игрушка для бессердечных цыган и озлобленного люда. Он терпел ежесекундные унижения, ежеминутные оскорбления, ежедневные побои… Терпел долго, пока один из цыган не возжелал этого совсем еще маленького мальчишку.
Он вынужден был тогда бороться за свою честь и жизнь, вынужден был схватить с кровати близ лежащую простынь и ловко набросить набросить на его жирную шею, вынужден был стянуть её до предела, до сдавленного стенания этого черствого мужчины, пытавшегося овладеть ребенком.
Это убийство стало ключом к свободе Эрика. Он так тогда и думал, пока не понял, что цыгане преследуют его по пятам, охваченные жаждой мести и крови. Найти убежище казалось почти невозможным. Случайная встреча спасла его от верной гибели, от жадных до убийства рук… Случайная встреча с Антуанеттой — она дала ему кров над головой, дала укрытие, дала шанс на жизнь.
Воспоминания, которые Эрик так долго таил в самой глубине своей души, стремительно рвутся наружу. Он так долго держал их в глубине себя, что теперь его буквально рвет на части от их ужасающей мощи.
Он был уверен, что забыл… Всё оказывается совсем не так. Он лишь запер их на десяток тяжелых замков, запер, надеясь, что они не пробьют дыру в той стене, что он выстраивал долгие годы вокруг себя.
Теперь, когда его барьер пал, нет смысла таить всё это внутри. Нет смысла, а потому он так жаждет вновь увидеть Шарлотту, безвольно повиснуть в её нежных, материнских объятиях и рассказать… Рассказать обо всём том, что каждый день резало его тонкую душу, что превратило его в настоящего монстра, в холоднокровного убийцу.
Рассказать и отдаться забвению.
Рассказать и проститься с каждым из горьких воспоминаний.
Рассказать и стать, наконец, свободным от оков страшного прошлого.
***
Мадам де ла Форс этот вечер проводит в небольшой и уютной гостиной, погруженная в свои мысли. Её желтоватые глаза в который раз скользят по одной и той же странице, в надежде хоть немного отвлечься на чтение, но ничего не выходит, смысл не может достучаться до её отсутствующего сознания. Оно сейчас не здесь, а где-то рядом с Эриком, которого ей пришлось таки покинуть пару дней назад с неимоверным трудом.
Ей бесконечно хочется, чтобы он решился на этот непростой шаг, чтобы переступил через себя и вернулся к единственно родным людям. Она знает — это несбыточная мечта. Оно и понятно… Чарльз не потерпит врага в собственном доме.
— Мадам, — робко обращается к ней Морис, неслышно вошедший в комнату, и она оборачивается на него, — к Вам пришел подозрительный месье, что прикажете?
— Боже… — выдыхает женщина, быстро поднимаясь с кресла, — веди его сюда скорее!
Дворецкий сию секунду удаляется из гостиной, быстро поправив прическу, Шарлотта устремляется за ним. Сердце бьется все скорее от осознания того, что Эрик решился на это, что он рискнул придти сюда.
Она замирает на пороге особняка, наблюдая за тем, как Морис учтиво следует за Эриком к парадному входу. Потерянный в далеком прошлом сын возвращается, наконец, в родной дом.
— Мама, — мягко обращается он к ней, останавливаясь напротив, и Морис бросает пораженный взгляд на мадам, — я не смог оставаться там, понимая, что ты не знаешь моей истории. То, что я прочел… Я должен поступить с тобой так же, должен рассказать всю правду.
— Мой мальчик, — выдыхает женщина и тянется к Эрику, чтобы заключить его в крепкие объятия, — я так счастлива, что ты здесь, это кажется таким правильным.
— Я правда не знаю, почему я пришел, — шепчет Эрик, — я чувствую, что должен дать волю себе, освободиться от прошлого… Вряд ли мне поможет в этом кто-то, кроме тебя.
Она быстро кивает ему с нежной улыбкой и тянет за собою внутрь. Он чуть заторможено следует за ней, попутно оглядывая умопомрачительный интерьер особняка, который на самом деле принадлежит и ему.
— Присаживайся, пожалуйста, — трепетно обращается Шарлотта к сыну и подталкивает его к столу, — сейчас нам принесут что-нибудь к чаю.
— Спасибо, — его солнечные глаза слезятся в прорезях маски, и он едва слышно всхлипывает, — мне никогда еще не оказывали таких теплых приемов…
— Эрик, милый, — женщина бережно берет его за руку, — здесь тебе всегда рады и…я очень хочу выслушать тебя, узнать о тебе как можно больше.