— Боже мой! — восклицает Шарлотта, выбегая в коридор и сталкиваясь там с заплаканной Кристиной. — Что случилось? Врач уже с ним?
— Я думала, его убьют, — срывается в рыдания Кристина, резко прижимаясь к плечу Шарлоты и громко всхлипывает, — я бы умерла сама, если бы не успела остановить этот ад… За что ему это?!
— Милая, — быстро шепчет Шарлотта, крепко обнимая девушку, — среди слуг несколько хороших врачей, ему помогут!
— Ты можешь обещать мне, что он выживет? — вполголоса спрашивает Кристина, в кровь кусая губы, — Можешь? Я не переживу его смерти!
— Скоро приедут и другие доктора, — старается успокоить её Шарлотта, хотя сама едва ли справляется с пожирающим изнутри страхом, — он же у нас сильный, верно?
Девушка быстро кивает головой, сглатывая подступивший к горлу комок. Животный ужас охватывает её снова, когда она воспроизводит в голове события последних часов.
— Я так его люблю, Лотта, — выдыхает Кристина неожиданно, и мадам пораженно глядит на неё, — любила всегда… Как же я глупа. Я причинила столько страданий ему, а ты только взгляни!
Она протягивает женщине свой старый снимок и чуть улыбается ей.
— Ты понимаешь, сколько это значит для меня? — спрашивает тихо Кристина, глядя на юную себя, запечатленную на фото. — Эта любовь дана нам самим Богом, не иначе, а я все эти годы никак не могла этого понять…
— Всё будет хорошо, — отвечает едва слышно Шарлотта, — я уверена, что у вас все будет хорошо.
Девушка рассеяно кивает, прислоняется спиной к двери спальни, медленно по ней скатываясь на пол, и тихо плачет.
У неё совсем нет сил.
— Слишком сильное кровотечение, — слышит Кристина из-за двери и накрывает тотчас уши ладонями.
Она не желает слышать о том, как всё плохо, как мало времени у него осталось. Она хочет лишь знать, что он сильнее всего этого, что он преодолеет и это препятствие, что он ещё сможет услышать такие долгожданные и важные слова от Кристины, что узнает, как сильно она его всё-таки любит.
Спустя несколько часов двери в спальню отворяются, и Кристина моментально вскакивает на ноги, припадая вместе с обеспокоенной Шарлоттой к семейному врачу.
— Селин, — жалобно обращается к доктору герцогиня, — Не томи же! Как он?
— Я очень хотела бы порадовать Вас хоть чем-то, мадам, — устало говорит она, склоняя голову перед Шарлоттой, — но пока что, боюсь, нельзя делать никаких выводов. Вы и сами должны понять, он и так истощен, и так не совсем здоров… Всё очень сложно и пока, увы, туманно.
— Можно мне к нему? — умоляет Кристина, стирая с щек горькие слезы. — Пожалуйста, это очень-очень важно.
— Только недолго, — мягко отвечает женщина и покидает комнату, уводя за собою и Шарлотту для какого-то разговора.
— Спасибо! — благодарит Кристина, чуть улыбнувшись, и проскальзывает внутрь, закрывая за собой двери на замок.
Она тихонько проходит вглубь спальни, печально глядя на Эрика, напряженно спящего на некогда их с Чарльзом кровати. Совесть чуть колит Кристину, когда она вспоминает о герцоге, и девушка ругает себя за эту неуместную мысль.
— Как ты тут? — ласково спрашивает Кристина, аккуратно опускаясь на краешек кровати. — Я уже успела соскучиться по тебе, мой родной Ангел.
Она осторожно протягивает к нему руку и мягко проводит пальцами по холодной, впалой щеке. Веки его глаз чуть вздрагивают во сне, и он тихо, болезненно стонет, а душа Кристины изнывает от горечи и отчаяния. Ей сейчас так хочется забрать себе хотя бы частичку его боли и страданий, хочется разделить их, чтобы ему было хоть немножечко легче.
— Сможешь ли ты простить меня? Я слишком долго заставила тебя ждать, — шепчет Кристина, трепетно поглаживая худую шею, раскрасневшуюся от рук зверя, — слишком долго, чтобы ты смог меня принять, чтобы смог дать нам обоим ещё один шанс.
Она осторожно склоняется к нему, чтобы легонько поцеловать во впалую щеку, чтобы затем уткнуться кончиком аккуратного носа в его шею и бережно обнять его костлявые, оголенные плечи.
— Когда я встретила Чарльза, моё сердце замерло лишь потому, что я увидела твои глаза, светящиеся, словно огоньки свечей в непроглядной тьме, — шепчет Кристина, поглаживая мягко его тонкие, поджарые руки, — но в его взгляде читался лишь холод и отчужденность, в то время, как в твоем я видела целый мир, предназначенный лишь для меня одной…
Она тихонько всхлипывает и невесомо целует его слишком сильно выпирающую ключицу. Его дыхание такое тяжелое, такое затрудненное, что Кристине самой сдавливает легкие так, что она не может сделать и вдоха.
— Чем ты заслужил всё это, милый? — тихо спрашивает она, отодвигая тяжелое одеяло с груди Эрика вниз и открывая своему взору его истощенное, исполосованное сотнями шрамов тело.
Пелена слез застилает глаза Кристины, и она накрывает рот ладонями, чтобы не зарыдать во весь голос. Её дрожащие пальцы ласково касаются грубого, широкого шрама, растянувшегося вдоль рёбер, и она не может себе даже представить, что могло его оставить.
Теперь на его теле появится еще одно увечье. Такое страшное и несправедливое, такое необъяснимое. Она глядит, едва дыша, на толстый слой марли, пропитывающийся стремительно, никак не останавливающейся кровью… Почему? Она не понимает зачем, с какой целью на него напали. Это незнание сводит Кристину с ума — она непоколебимо уверена лишь в том, что этому есть причина.
— Как же я была слепа, — шепчет Кристина, глядя на него с упоением и забываясь.
Почему она раньше не видела его внутренней красоты? Почему она видела лишь его жестокость и кровожадность, которые, как теперь она понимает, оказались вынужденными? Зачем она покинула его?.. Она теперь более чем уверена в том, что если бы она не предала его тогда в подземельях, он бы сейчас ни за что не лежал бы на этой кровати, истекающий кровью от этой ужасной раны!
Кристина понимает, что, несмотря на то, что жизнь Эрика и до встречи с ней была полна лишений и боли, она доставила ему немало страданий и мук. Наверное, даже больше, чем плеть жестокого цыгана, некогда владевшего цирком, где мучили Эрика.
Кристина понимает, что она полоснула этой самой плетью гораздо глубже, чем кожу его тела, испещренного этими страшными увечьями. Самый жуткий шрам Эрика она ни за что не сможет почувствовать физически.
Самый большой шрам находится в его душе.
Шрам от ее рук.
От ее.
Робкий стук в дверь заставляет Кристину отбросить в сторону лишние мысли и аккуратно накрыть мужчину одеялом. Ей придется оставить Эрика, пока врачи вновь не разрешат его навестить. Прежде, чем уйти, она быстро приближается к нему и прижимается к его губам своими в продолжительном, трепетном поцелуе.
— Умоляю, — тихо шепчет она в тонкие губы мужчины, — умоляю, не сдавайся.
С трудом оторвавшись от него, она быстро шагает к двери, боясь вновь припасть к нему губами и забыться. Теперь ему нужна забота профессионалов, которую Кристина, к сожалению, никак не может дать.
Она поворачивает ключ в двери и переводит дыхание. Покидать его не выносимо, ведь она только-только его по-настоящему обрела.
========== Глава восемнадцатая ==========
В гостиной царит приглушенный свет и абсолютная тишина, нарушаемая лишь тихим трещанием горящего камина и редкими завываниями ветра на улице, что так мрачна сейчас. Уже который час кряду герцогиня неподвижно сидит на диване, крепко обнимая Кристину, совсем обессилившую от страха и бесконечных слез.
Когда двери в комнату отворяются и в комнату едва слышно входит учтивый Морис, мадам де ла Форс только тихонько говорит ему:
— Ещё травяного чаю, пожалуйста.
Он тотчас покидает гостиную и осторожно закрывает за собой двери. Женщина чуть отстраняется от потерянной, разбитой Кристины, чтобы заглянуть в её грустные, померкшие глаза.