Она согласно кивает. Он бесконечно прав. Она бы согласилась на любые испытания, лишь бы только однажды оказаться в сильных руках Эрика, ощутить его трепетные, первые поцелуи и услышать такие сладкие слова любви из его уст.
Взаимной и абсолютной.
Любви.
========== Глава двадцать первая ==========
К обеду следователь всё-таки прибывает в герцогство ла Форс. Он тормозит лошадей у величественного особняка аристократов и спрыгивает с седла на землю. Пригладив выбившееся из прически волосы, он направляется к парадной двери и настойчиво стучится. Вскоре ему открывает верный дворецкий семьи.
— Доброго дня, месье, — учтиво обращается к гостю Морис, отступая внутрь и указывая рукой вперед по коридору, — прошу, проходите, герцогиня и мадемуазель Даае сейчас в трапезной.
— Благодарю, — мужчина кивает слуге и устремляется в указанном им направлении.
Когда он входит в столовую, обнаруживает там сразу троих — непосредственно герцогиню, её сына, успевшего прийти в себя после ранения, и невестку. Такое положение только на руку следователю. Он позволяет себе устроиться к ним за стол и выложить на него массу бумаг.
— Итак, — заявляет он методично, — месье де ла Форс взят под срочный арест и обвинен в покушении на убийство члена герцогской семьи.
— Я настаиваю на упразднении его титула в обязательном порядке, — строго говорит Шарлотта, — его поведение совершенно непростительно.
— Безусловно, мадам, — соглашается следователь, — это неизбежная мера. Желаете с ним встретиться до суда?
— Я желаю! — вдруг заявляет Кристина, всё это время прибывавшая в молчании и бережно поправлявшая бинты на торсе жениха. — Мне есть что ему сказать, поверь, Шарлотта!
— Думаю, что Кристине правда лучше пойти, — мягко отвечает герцогиня.
— Я категорически против! — гневается вдруг Эрик, бережно обнимая девушку. — Вы всерьез считаете, что я позволю своей будущей супруге отправиться туда в одиночестве, что дам согласие остаться Кристине наедине с ним?
— Мадемуазель будет находиться в сопровождении жандармов, — спокойно поясняет следователь, напряженно глядя в прорези маски герцога, из которых его глаза так и мечут молнии.
— Либо я её буду сопровождать, либо она не поедет туда вообще, — строго говорит Эрик, — я настаиваю.
— Эрик, прекрати, — обращается к сыну Шарлотта, — тебе никуда нельзя в таком состоянии. В конце концов, я сама могу сопроводить Кристину.
Он тяжело вздыхает и отрицательно качает головой, по-хозяйски сжимая пальцами округлое бедро Кристины.
— Хорошо, месье, — заявляет герцогиня, — с Вами поеду только я.
— Что ж, тогда я буду ожидать Вас в саду, — откликается следователь и торопливо покидает столовую.
Герцогиня изящно поднимается из-за стола и окидывает теплым взглядом пару. Она счастлива видеть их такими домашними. Пока довольная Кристина радостно поглощает рассыпчатый десерт, сонный Эрик глядит на неё с упоением влюбленными глазами и никакая маска не может это не скрыть.
Накинув на себя теплую мантию, Шарлотта торопливо покидает особняк. Ей поскорее нужно встретиться с сыном и высказать всё, что она так долго в себе хранила, ему в лицо.
Девушка отставляет в сторону опустевшую тарелку и оборачивается на Эрика, тихо смеющегося над её перепачканным личиком. Он бережно протягивает к ней тонкие пальцы и трепетно стирает с её щеки воздушный крем, вызывая у нее тем самым счастливую улыбку.
— Так почему ты меня не пустил туда? — тихонько спрашивает Кристина, аккуратно прижимаясь к его груди.
— Понимаю, что это не произойдет, — отвечает он хрипло, осторожно обнимая её со спины, — но я не могу перестать думать о том, что наше счастье не вечно, что вот-вот всё это разрушится, не оставив за собой и толики радости, что я никогда не стану для тебя лучшим и каждый раз, когда появляется надежда, будет появляться и кто-то, превосходящий меня во всем… В моих глазах так и застыла картинка, как ты прощаешь его, с ненавистью выбрасываешь моё кольцо и подаешься в его объятия…
Девушка внимательно слушает Эрика, с каждой секундой всё больше напрягаясь от осознания того, как сильно она ранила его душу, как жестоко разрушила его чуткое доверие к ней. Глядя на него сейчас, она понимает, как просто всё-таки оказалось сокрушить его нежную душу и как тяжело будет теперь собрать воедино её мелкие осколки, чтобы вернуть ему преданную веру в её любовь.
— Милый, — обращается она нежно к нему, взяв его мелко подрагивающие руки в свои, — послушай, я лишь хотела высказать Чарльзу всё, что думаю о нём, о его низком поступке. То, что ты говоришь, не имеет никакого смысла, Эрик, я никогда не смогу простить его за это. Та иллюзия любви, которую я к нему питала, стала лишь следствием того, как сильно он похож на тебя… И это кольцо, — ласково добавляет Кристина, взглянув на поблескивающий ободок с упоением, — я буду гордо носить до самой своей смерти, как и обручальное.
Лицо Эрика трогает легкая улыбка и он прикрывает глаза, облегченно выдыхая, — слова Кристины, словно бальзам, окутывают его душу. Его невеста, его будущая жена…
— Когда ты хочешь устроить свадьбу? — тихо спрашивает он, и Кристина радостно улыбается ему.
— Как только мой дорогой жених оправится, — отвечает девушка, нежно целуя его в шею, — я готова сделать это в любую секунду.
— Я так сильно тебя люблю, Кристина, — шепчет он ей на ухо и мягко касается его губами, — я не могу представить своей жизни без тебя…
— И не нужно, — едва слышно отвечает она, разворачиваясь в его объятиях, чтобы затем припасть к его губам в сладком поцелуе.
***
Мрачный участок встречает Шарлотту сыростью и затхлостью — находиться здесь откровенно неприятно. Однако она пришла сюда с определенной целью, и от нее отступаться не собирается.
Она торопливо проходит за сопровождающими её жандармами к камере, в которой заключен Чарльз. Увидев Шарлотту вдалеке, он оживленно вскакивает со скамьи и припадает к тяжелой металлической решетке, отчаянно обхватывая пальцами ржавые прутья.
— Мама! — восклицает он радостно. — Ты здесь!
Она натянуто улыбается сыну и замирает напротив него в ожидании его очередных глупых оправданий.
— Это какая-то околесица, — начинает разъяснять Чарли, — они взяли меня под арест за покушение, мам, понимаешь? Это же безумие! Хоть ты мне веришь?
— Нет, — коротко и твердо отвечает герцогиня, с вызовом глядя на него.
— В смысле? — теряется он. — Ты же знаешь, я не способен ни на что подобное.
— Я знаю сколько в тебе гнили, Чарльз, — зло говорит Шарлотта, — знаю, что ты ни за что бы не позволил бы родному брату быть счастливым, что не смог бы отпустить Кристину, которую счел своей ещё до свадьбы. Ты мне противен!
— Ты не в себе… — выдыхает Чарли, медленно осознавая свою страшную участь.
— Даже отец не простил бы тебе такого, — срывается на шепот женщина, делая шаг к решетке и оказываясь лицом к лицу с Чарльзом, — даже он бы счел этот поступок достаточно низким, чтобы лишить тебя самого ценного, что ты имеешь — титула, не так ли? Тебе никогда не было дела ни до семьи, ни до чьих-то чувств, тебе важна была лишь слава и деньги.
— Это ложь! — оправдывается мужчина, нервно перебирая пальцами, удерживающими прутья камеры.
— Ты причинил мне своим поступком страшную боль, — шипит на него герцогиня, не замечая, как по её лицу сползают злые, отчаянные, едкие слезы, — ты едва не уничтожил Кристину, для которой Эрик — всё.
— Значит так, да, — нервно ухмыляется Чарльз, — стоило появится моему брату и всё… Меня нет! Весь мир закрутился вокруг этого чудовища!
Ни решетка, ни жандармы не останавливают Шарлотту от того, что бы протянуть руку через подгнившие прутья и дать Чарльзу звонкую, отрезвляющую пощечину.
— Забудь о том, что у тебя есть семья, — тихо и зло чеканит она и резко разворачивается, чтобы поскорее покинуть участок.
Младший де ла Форс так и замирает посреди этой проклятой клетки, медленно, но верно осознавая то, какую страшную, необратимую ошибку он совершил.