- Значит, что мы знаем. Очень многое, думается. Планета Галактион, целое государство, из королевских кровей, в рабство продан, в кровавых поединках участвовал, императора какого-то убил, м-да... Персонаж… Убийца. Преступник, должно быть, по законам своего мира. – Полковник махнул рукой, будто размышлял вслух: – Часть видео и аудиозапись с момента, где пришелец избавляется от браслетов, я прикажу стереть.
- Может, и не придется удалять. Запись уже тогда была остановлена, мне кажется, – предположил Сезонов.
- Проверим. – Селиванов, хлопнув ладонью по столу, поднялся и взглянул на подполковника.
- И чтобы такого и близко подобного не повторилось, – требовательно сказал он. – Под вашу ответственность. Вы прекрасно знаете и понимаете: один ваш новый неверный шаг, неверное действие – один мой звонок вашему начальнику – и вы тут же обратно летите в Москву, а я полномочен закрыть вопрос сотрудничества в «омском деле» с вами и вообще. Я лишь озвучиваю общепонятные факты.
- Так точно. Разрешите обратиться с просьбой. Касаемо пришельца.
- После всего, что произошло, у вас хватает совести что-то за него просить?!
Каков процент злости омского военачальника был в тот момент, Сезонов точно не знал, но подозревал, что высокий, и рос он, думалось, в геометрической прогрессии с каждой его, подполковника, новой фразой любого содержания.
- Прошу не применять более жесткие ограничительные меры к Ягосору. Это была шутка. У него не было умысла нанести явный и существенный вред.
- Шутка? – Селиванов сощурился. В его голосе было столько недоверия, сколько его было бы, услышь он фразу, что молоко – красное. – Вы вообще сейчас думаете, понимаете, что несете? Был умысел, не было умысла, очевидно одно – пришелец опасен уже одним только фактом своего существования! Фактом обнаружения в нем нечеловеческой силы! И мне как ответственному лицу решать, что предпринимать, а что нет, основываясь на увиденном, известном! – Голос сошел на раздраженный шепот: – Вы вообще понимаете, что был бы тут сам начальник управления, он бы узнал о произошедшем в два счета, и вы бы уже не здесь сидели, а в допросной, показания давали?
- А где упомянутый вами начальник?
- В ежегодном отпуске.
- А кто его замещает?
- Я.
«Повезло», – иронично подумал Сезонов.
- Завтра жду вас другого. Не такого, как сегодня. Более рационального.
- Буду в форме. Разрешите идти?
- Уж постарайтесь! Идите.
- До завтра, товарищ полковник.
- Всего доброго.
Вечер прошел тревожно. Вопросов – уйма: в них переплелись наука, фантастика и военная тайна. Из какого мира Яго, из существующей в нашей вселенной галактики, еще не открытой, не обнаруженной – или параллельной? Мозг кипел больше, чем у любого старшеклассника на выпускных экзаменах или абитуриента на вступительных. Про себя мыслить оказалось тяжело: мысли кучкуются, сбиваются в группки, их не разлепишь. Вслух думается легче, быстрее: язык распутывает узелок сплетенных идей и расставляет всё по местам.
С кем-то нужно поговорить. Сам себе Сезонов не любил озвучивать свои же мысли, если рядом не было свидетелей.
Фамилин принял вызов после шестого гудка.
- Товарищ генерал, здравия желаю, я не поздно?
- Нет, Валерий, здравствуй, говори! Как день? Как успехи? Встречался с нашим типчиком?
Сезонов помнил про запрет Селиванова упоминать и распространять информацию непосвященным. Но Фамилин же знающий: именно с ним, первым, связалось управление по вопросу направления в Омск «специалиста, который поможет в решении задачи»; именно ему, первому, сообщили, что в истории замешана некая паранормальщина в виде неизвестного, упавшего с неба.
- Егор Семёныч. Вы же знаете: я вам доверяю как себе.
- Так.
- И в условиях, скажем так, нестандартной ситуации, в которой я сейчас, мне просто необходимо посвятить вас в некоторые моменты.
- Несмотря на некоторые запреты со стороны Омска.
- Так точно. Рядом с вами никого нет?
- Сейчас, выйду. – В трубке послышались звуковые помехи. – Ты точно хочешь сообщить мне нечто важное, по мобильному телефону, не по защищенному каналу связи?
- Да, – уверенно сказал Сезонов и тут же произнес: – Воздух – язык. Картинка – планета Земля. Боксерская груша – кратно больше пяти. Жанр – драматический триллер.
Генерал понял, что на самом деле скрывалось за формулировками подполковника. В трубке некоторое время молчали.
- Серьезно? – голос Фамилина будто бы сел.
- И это только за сегодня узнал. И то вам вкратце рассказал. Представьте, что будет завтра, что пото́м? Что́ выяснится?
Опять молчание.
- Что думаешь? – неуверенно спросил генерал.
- Хочу узнать как можно больше. Чтобы после всего судить и делать выводы. Но… Я на самом деле хотел бы его спрятать.
- Среди горожан?
- Так точно.
- Внешне он впишется, это, вероятно, уже факт... Ох, точно придется полстолицы поднимать, чтобы содействовать тебе. Без этого, получается, никак. Я уж было подумал, что можно как-то узким кругом обойтись...
- Да, придется подключать, несмотря на ваши слова. Я хочу добиться его перевода в столицу. Для некоторых процедур. Закончу в Омске – вернусь с ним.
- Думаешь, отдадут?
- Постараюсь упросить.
- Это-то одно. Вопрос еще в том, как скоординировать все возможные, последующие действия с министерством. И ФСБ. Их же включать еще одной стороной по этому делу. Только я пока даже не знаю, к кому конкретно-то обращаться с этим вопросом. Подумаю тут сам, а ты думай там.
- Дайте мне время, Егор Семёныч. У меня план. Опросить наш объект тут, получить самые последние и свежие на него данные, отправить на обработку в Москву и после положительного ответа ведомств закрыть под программой.
- Заранее уверен в положительной реакции?
- Никак нет, но ставлю на нее. Параллельно буду обдумывать вариант поведения при отказе.
- Ладно, Валер. Ты голова, я в тебе уверен. Если помощь нужна от меня, обращайся всегда. Действуй как знаешь. Только!..
- Только без Ярославля, я помню.
- Отлично. Доброй ночи, товарищ подполковник.
- До свидания, товарищ генерал.
ДЕНЬ 3
Сезонов был встречен пронзительным взглядом пяти пар глаз со смесью различных эмоций: холодная суровость Селиванова соседствовала с обманчивым безразличием техников, настороженность Владыкиной перекрывало недовольство Калдыша, которое он плохо замаскировал. «Ни стыда, ни совести у тебя, Валерий. Враз упал в глазах омских товарищей», –быстро подумал подполковник, тут же защищаясь своими же контрмыслями о добыче весьма полезных и ценных сведений о пришельце.
- Здравия желаю, – встретившись взглядом с каждым из присутствующих, кивнул Сезонов. Те поздоровались вразнобой.
- По старой схеме, товарищ подполковник. Только внутри с вами теперь будет один сотрудник, – произнес лейтенант, протягивая наушник.
Приняв его, Сезонов посмотрел в прозрачную стену. Ягосор уже сидел в комнате, вновь в наручниках и ремнях. За его спиной у стены стоял спецназовец, сложив ладони на автомате, висевшем поперек его груди.
Подполковник взглянул на наручные часы и сверил их с настенными в кабинете. Десять минут третьего.
Поехали.
- Ну что, досталось вам вчера? – был первый вопрос, который услышал галактионец, едва московский офицер оказался на пороге комнаты.
- На удивление нет. – Яго развел ладони. – Только... приставили. Прямо ко мне, – пришелец через плечо оглянулся на спецназовца. – Но честно заявляю, что не бедокурил. Вел себя аки послушный ученик.
- Вы делаете успехи.
Молчание. Сезонов внимательно смотрел на галактионца. Тот стучал пальцами одной руки по тыльной стороне ладони другой, не поднимая глаз.
- Я не всегда был таким. Каким меня вам могли описать и как вы сами составили впечатление. – Яго помотал головой. – Убийца. Мститель. Осквернитель… Судьба столько всего мне подкинула в последние месяцы, что я первое время долго не прекращал злословить. Страшная, жуткая, чудовищная тоска, до боли. Потом подумал, что надо смириться. Замкнуться. Всё как следует обдумать: кем я стану здесь, что меня ждет, что предстоит.