- По-спартански почти, – негромко заметил, скорее для себя, Сезонов, но Яго его услышал:
- В казармах, когда гладиатором был, кратно хуже. Вонь и всё такое. Включая человеческие отходы.
В нижней точке галактионец резко выдохнул, подтянул под себя колени и вскочил на ноги. Подошел к шкафу и, открыв его, недолго роясь, вытянул черную майку.
- Какую-то весть принесли? – Яго повернулся лицом к Сезонову, снимая футболку.
«Сказать о полученном разрешении прямо сейчас – нельзя, нет доверия к силовикам-охранникам. Позже – уже некрасиво, хотя ему-то что, какая разница. Его всегда только перед фактом и ставят в последние месяцы.»
Опустив руки, держа в них снятую одежду, галактионец смотрел на подполковника, ожидая, что тот скажет. На теле Яго Сезонов ясно увидел зарубцевавшиеся раны, когда-то нанесенные режущими предметами, и зажившие ожоги.
- Просто так. Проведать. Может, жалобы от вас услышать, – нашелся что сказать подполковник.
- Нет, всё по-старому. За исключением только вот.
Откинув снятую футболку куда-то в низ раскрытого шкафа, Яго схватил влажное, пропитанное водой полотенце из таза на столе и махнул ладонью в сторону спецназовца. Отойдя к закрытому окну, галактионец обтер туловище полотенцем и натянул майку.
- Завтра придете по мою душу? – Яго почесал нос.
- Общаться? Нет, я услышал, что было необходимо. Пока достаточно.
- А могу еще рассказать, у меня столько заготовок!
- Расскажете, только попозже.
- Куда меня?
Внезапный вопрос от галактионца ошарашил.
- Почему вы спросили?
Яго развел руками, постреляв глазами по сторонам:
- Вас вызывают сюда из столицы вашей страны. А по правилам игры, если что-то предпринимает центр, значит, дело дрянь.
- Не в вашем случае. Тем более такие игры велись в вашем мире. Тут… немного по-другому работает.
- Ладно. Поверю вам на слово, – легко согласился Яго, покивав, и сел за стол, ткнул пальцем на кнопку телевизора. Экран загорелся, в эфирной сетке вещания спортивного канала показывали лыжные гонки.
Сезонов кивнул Ягосору, возвращаясь к двери. Галактионец распрямился и поднял раскрытую ладонь в знак прощания.
«В конце концов не я один занимаюсь им. Главным и первым ответственным в Омске за него стало управление. Вот пусть оно и сообщает Яго, когда посчитает нужным, что с ним в дальнейшем будет», – подумал про себя Сезонов, вновь возвращаясь к Селиванову. Один вопрос остался невыясненным. Скоро он покинет город и не найдется случая увидеться с полковником. Попробовать узнать сейчас. Не получится – что ж, право Селиванова не рассказывать и продолжать скрывать дальше. Хотя любопытно до боли.
- Владимир Дмитриевич? Я еще… – стучась в раскрытую дверь кабинета и останавливаясь на пороге, подполковник запнулся, увидев Владыкину, сидевшую напротив Селиванова. Та развернулась к Сезонову. Он заметил папку в ее руках – пухлое дело на галактионца. Пойдет снимать копии.
- Минуту, подполковник. – Селиванов на миг поднял глаза на Сезонова и обратился к Владыкиной, завершая диалог: – В общем, надеюсь на твою оперативность.
- Так точно, товарищ полковник.
Молодая женщина поднялась из-за стола и прошла мимо подполковника, быстро взглянув на него. Сезонов, недолго проводив ее взглядом, прошел в кабинет, закрыл за собой дверь и приблизился к Селиванову: вставший со своего места, тот решил заварить кофе.
- Товарищ полковник. Давайте начистоту. Я хочу, чтобы вы ответили мне на один серьезный вопрос.
- Ого. Ну, попытаюсь.
Брови Селиванова на миг взлетели вверх, хоть он и не оторвал глаз от урчащей кофемашины.
- Какие конкретно эпизоды «ярославского дела» вам известны?
Начальник оперативного управления поджал губы и, вздохнув, постучал кулаком по столу.
- Насколько для вас это важно? – Селиванов понизил голос.
- Чтобы предотвратить возможное преступление.
- Преступление, о чем вы? – непонимающе переспросил полковник.
- Если вы ответите мне, я поясню. Или даже не придется. Может, я не прав. Когда узнаю всё от вас. Сейчас.
Селиванов мялся недолго и ответил почти сразу:
- Двоюродный брат Владыкиной, военный следователь из Ярославля, – один из обвиняемых по этому делу. Когда следствие только-только начиналось, он звонил Катерине и сообщил, что, возможно, станет фигурантом и быстро отмазаться не получится. Она была расстроена, поделилась с лейтенантом Калдышем – они оба хорошие такие приятели. Я как-то заметил, что Катерина сама не своя, узнал у лейтенанта, может, ему что известно. Он рассказал. Но всё ли, нет ли, где приврал, уж не знаю.
- Что брат Владыкиной сообщил ей? Что передали вам? – голос Сезонова похолодел.
- Он сказал – точнее, мне передали такими словами, – что в городе уничтожены какие-то невероятные звери, непохожие ни на один вид животных, проживающих на Земле. Предполагалось, что они пришельцы. Безумная фантастика, но так. И брат Катерины в том числе… упоминал ваше имя. Я потому и не препятствовал вам ознакомиться с досье на нее, зная, что вы увидите, кто ее родственник, и что-то для себя поймете. Потому, собственно, вы и сами здесь.
«Всё-таки эта цепочка существует! Владыкина осведомлена от Аверченко!»
- Что говорили обо мне?
- Этот – уже далеко не «один вопрос», Валерий Игоревич.
- Знаю, и всё-таки.
- Вы встречали его вместе с местным гарнизонным капитаном, между вами возникло недопонимание по вопросу этих... непонятных существ и вы пытались переманить следователя и второго военного на свою сторону. Потом следователь вас больше не видел. Какая уж у вас была тогда правда, мне не ведомо. Только брат Катерины сказал, что вас якобы надо опасаться. Есть за что, товарищ подполковник?
Взгляд Селиванова взметнулся к Сезонову.
- Никак нет, – выдавил тот.
«Значит, Селиванов действительно не знает, что я после встречи с Аверченко сразу из города не уехал. Если сейчас не врет. Не скажет правды, что знает, как было дальше – если ему известно. Но это уже никак не вытянешь… Аверченко, значит, после возбуждения «ярославского дела» сказал Владыкиной, что больше не видел меня, и ничего не добавил. Получается, Багров не рассказал ему, что мы с Юрой еще были в Ярославле в ночь ликвидации пришельцев. Смолчал, а зачем? Уже не выяснишь.»
- А вообще… Если хотите начистоту, товарищ подполковник... На сей момент мне не важны ярославские эпизоды. Не там моя епархия. Мое дело – заниматься местным пришельцем. И вы сейчас – тут. И интересует меня – настоящее дело. И мне важно, как вы показываете себя здесь, а что до Ярославля… Что было, то случилось. Ситуация там взята на контроль компетентными лицами? Прекрасно. Поэтому речь между мной и вами – только об Омске и только о Ягосоре. Работаем только по одному направлению. И если генерал Фамилин, о котором я слышал только хорошее, вас особо отметил и рекомендовал, мне нет оснований вам не доверять.
«Вот как. А я вот, наоборот, с подозрением, ко всем здесь. В силу пакостной привычки, которая, однако, порой спасает жизнь.»
- Спасибо, товарищ полковник. За ответ. Но скажите еще. У вас разве не возникало сомнений при включении в рабочую группу по изучению Яго, сибирского пришельца, родственника человека, ставшего фигурантом по уголовному делу с другими пришельцами?
- Сомнения? Нет. Два разных дела о двух разных представителях инопланетных видов, далеко по одну и другую сторону уральского хребта. В контактах не работаем. Они – объективно – не знают о нас. Мы – объективно –не знаем о них. Если вы хотите подвести к тому, что Катерина со своим братом о чем-то опасном договорились, что мне не известно, то этого быть не может. – Селиванов понизил голос, заговорив еще тише прежнего: – После разговора Владыкиной с братом в ее служебный телефонный аппарат и, к сожалению, в мобильный телефон, в целях осуществления проверки безопасности, встроена прослушка. Она это не знает. Мы слышим и читаем каждый ее разговор. Да, ситуация с мобильником – вторжение в личную жизнь. Но управление предприняло такой шаг, чтобы поймать момент, если что-то будет затеваться в отношении нашего пришельца или тех, ярославских. Прошло уже столько недель, а за Катей не наблюдается какое-либо несвойственное ей поведение.