- Думаете, всё так просто?
- За простым отводом глаз кроется сложное сюжетное сплетение, вы считаете?
- Есть основания. Правда, боюсь, они только для меня веские. Но не для вашего департамента, не для омского управления.
- Вам явно известно о «ярославском деле» больше. Я уверен. И уверен также, что сказали вы о нем несравненно мало. Не знаю конкретики, но знаю общее: вы видели и слышали многое, имеете некое представление и понимаете, почему в Ярославле произошло то, что произошло.
- На самом деле не до конца всё ясно. Лично мне. И этого я не узна́ю. Узнают лишь следователи и суд.
Селиванов поднес к губам чашку с готовым кофе и отпил свежесваренный напиток.
- Другими словами, резюмируя нашу беседу: у вас есть сомнения относительно советника Владыкиной?
- Да.
- Вот так вот берете и обвиняете служащего моего подчинения.
- Не голословно.
- Поясните подробнее. Это вам кажется? Или вы уверены?
- Страшно сказать, но ни то, ни другое. Я допускаю.
- Хм. Некая середина.
- Так точно.
- Я, возможно, чую, что некоторые риски могут быть. – Селиванов медленно покивал, глотнув кофе еще раз и глядя куда-то в стену перед собой. –Но описать их конкретно, изобразить, представить… Не выходит пока. Сам не знаю, что меня тревожит, что волнует. Не то чтобы Катерине я не доверял. Хотя… – полковник неопределенно пожал плечами. – Не взять ее в рабочую команду для контакта с пришельцем я не мог. Она инициативна, умна, хватка, исполнительна – действительно хороший советник, сомнений потому не было. Но когда всплыла история с ее двоюродным братом, мне как-то не по себе стало. Понимаете? Там инопланетянин, здесь… Того гляди из главка глубже копнут, про обоих узнают, полетят шапки. А кто про них может рассказать? В первую очередь, кто сильнее пострадал от «знакомства» с ними.
Селиванов пальцами закавычил слово, вновь посмотрел на Сезонова, оглядев его с ног до головы, будто тщательно сканировал.
- И что вы хотите предложить? Вы потому и торопитесь перевезти пришельца в Москву? Из-за Владыкиной?
- Верно. Чтобы она не привела в действие свой план.
Сезонов вкратце описал, что некоторое время назад выстроил в голове. Полковник слушал молча, попивая кофе небольшими глотками и положив вторую ладонь на сгиб руки.
- Как-то всё… сумбурно, Валерий Игоревич.
Селиванов скорчил гримасу недоверия и прошел к своему месту за столом.
- Прямых вещественных доказательств против нее нет. Равно как и косвенных. Не думаю, что телефонные разговоры с братом можно причислить к таковым. Из них явно не выясняется противоправная конкретика... Мне только одной вашей интуиции довериться?
Селиванов поднял на Сезонова глаза. Тот остался стоять перед севшим в свое кресло полковником.
- Ладно. – Селиванов повел губами, сдаваясь под натиском одолевавшего его сомнения, множащегося каждую секунду молчанием подполковника. – Что вы хотите? Какие ваши предложения по охране объекта вплоть до столицы?
И Сезонов, успев за короткие секунды набросать в мыслях примерный план пути следования из омского управления до московской Знаменки, поделился соображениями с полковником.
- Как видите, ничего сложного, – завершив последовательные объяснения, Сезонов развел ладони, констатируя очевидную для него простоту.
- Но так выходит, что головой за объект при приведенных вами нештатных потенциальных случаях отвечаете всё-таки вы, – с нажимом заметил Селиванов.
- Владимир Дмитриевич. Готов, – подполковник серьезно кивнул. – С меня спрос, в любом случае.
- Тогда не подведите. Пришелец важен только живым.
ДЕНЬ 4
Всё вышло как нельзя лучше: был разыгран идеальный вариант развития событий – все документы на материальных носителях по Ягосору подготовлены вовремя и получены, печатями заверены, подписи проставлены. Телефонные разговоры состоялись, ответственные лица найдены – в Москве уже полным ходом работают над обеспечением секретного грифа вокруг перевозимого из Омска объекта.
Сам пришелец удивился, когда вместе с завтраком – раньше обычного, пришлось проснуться в начале седьмого – ему принесли весть о скором отбытии из города.
- Собирайте вещи.
Спецназовец показал ему новый рюкзак и кинул на соседний с Яго стул, когда тот уплетал за обе щеки отварные сосиски с фасолью.
- Что, на расстрел повезете? – хохотнул галактионец с набитым ртом.
Силовик не ответил, собираясь уходить.
- А нож мой где?
- Направим отдельно спецпочтой, – не оборачиваясь, ответил спецназовец.
Яго пожал плечами и медленнее задвигал челюстями, пережевывая пищу, пока совсем не замер. Если его перевозят со всеми, пусть и малочисленными, пожитками, значит, в другое место и надолго. Так не хочется в третий раз переживать прежнюю волокиту: там, куда его перевозят, вновь будут ограничения и исследования? А если опять попытаться сбежать? Ну и какой толк? Куда он может податься, куда денется? О нем стало известно больше, его найдут быстрее и вновь упрячут. Пора бы уже привыкнуть, что он навсегда в этом круговороте тоскливых и скучных дней, где одни замкнутые пространства и куча серьезных вооруженных мужиков.
Это был один из немногочисленных, редких дней за всё время пребывания в Омске, когда его не повезли в медцентр и ничему не подвергали. Даже не было утренней встречи с московским офицером. Объяснение нашлось в начале девятого.
Вошли вооруженные спецы и сказали ему собираться. Он переобулся, сложил оставшиеся вещи в рюкзак, надел куртку.
- Руки. И без вывертов, – к нему приблизился один спецназовец с наручниками. Яго протянул руки.
- Вы же знаете, для меня их сломать – раз плюнуть.
- Даже не думайте. Потому что и вам известно, что мы применим нечто пострашнее, – весомо произнес мужчина, оглянувшись на второго, демонстративного качнувшего в руках автомат.
Его провели в кабинет к Селиванову и усадили на стул возле стены напротив рабочего стола начальника департамента. По обе стороны встали спецназовцы. На него смотрели полковник с Владыкиной и Сезонов с Калдышем. Двое последних – в зимних куртках, положившие перед собой на стол шапки. Рядом с Сезоновым, на соседнем стуле – багажная сумка. Близ лейтенанта – закрытая темная папка на молнии и кобура с пистолетом.
- О, вся честна́я компания, – хмыкнул Яго.
- Общим решением, которое достигнуто в ходе договоренности между военнослужащими из разных городов, – заговорил полковник, обращаясь к галактионцу, – вы направляетесь с известным вам подполковником Сезоновым в его город, в столицу.
И молчание.
- Это всё? – Ягосор развел руками, прерывая затянувшуюся тишину.
- Это всё говорит о том, что вы переходите под другое крыло, так скажем, – произнес Сезонов.
- И для меня это значит усиленный охранный режим, усиленное исследование, понятно… – галактионец покивал, отведя глаза.
- Мы пойдем другими методами, – сказал подполковник.
- Я очень надеюсь! – Яго стукнул себя ладонью в грудь и изобразил глубокий признательный кивок. Владыкина с Калдышем переглянулись и воздели глаза к небу. Селиванов никак не отреагировал.
- Отправляемся прямо сейчас. В аэропорту садимся в самолет. Прилетаем в Москву. И совершаем некоторые… формальности.
- Надолго всё это?
- Напрямую зависит от вашего желания сотрудничать.
Яго оказался удовлетворен этими малыми разъяснениями, и военные были избавлены от необходимости давать ему развернутые комментарии.
«Ему же на самом деле скорее всё равно, что с ним будет. Он уже привык к образу жизни и понимает, что иного может не быть. От монотонности дней его спасет только чудо. Чудо в виде «признания» в нем человека по имени Александр Креплов», – подумал Сезонов, когда Яго уводили в подготовленный для перевозки в аэропорт легковой автомобиль во внутреннем дворе.