- Фамилин приказал? Чудесно! – хохотнул Селиванов. – Долг для вас, товарищ капитан, важнее собственного здоровья?
- Так точно, безусловно.
- Не может не вызывать уважение, однако же берегите себя – такие самоотверженные, как вы, офицеры России нужны.
- Есть беречь себя.
- Вам обоим отдохнуть сто́ит, – зевнув в ладонь, произнес Селиванов. – Я оставлю своих ребят, поработают сколько надо. Пойду узнаю о Яго, если пустят. Увидимся вновь уже… сколько осталось... – полковник взглянул на наручные часы, – почти через пять часов. Доброй ночи, товарищи офицеры.
Все трое распрощались, Селиванов вышел из палаты, взяв в руки пакет с орудиями ночного преступления. Тут же в кармане брюк у Власова зазвонил мобильный телефон.
- Начальство, – стоически произнес капитан.
Сезонов взглянул на экран своего телефона: ни сообщения, ни звонка ранее от Фамилина ему в ответ на смс не поступало. Почему генерал решил звонить Власову?
Подполковник кивнул капитану, чтобы тот быстрее принял вызов.
- Слушаю, Егор Семёныч, – ровно произнес Власов и замолчал. Замолчал минуты на две. Просто молча сидел, изредка кивая головой и глядя куда-то в сторону.
- Так точно, товарищ генерал. Передаю.
Власов подошел к Сезонову и протянул ему мобильник.
- Товарищ генерал? – приняв от капитана телефон, сказал в трубку подполковник.
- Ты хоть сейчас цел или опять?
- Опять.
Теперь на две минуты замолчал Сезонов, выслушивая возмущенную тираду Фамилина будто от родного отца. Сло́ва вставить не получилось.
- Где объект? – в голосе Фамилина прозвучала сталь.
- В хирургии, увезли на...
Теперь молчание длилось на минуту больше. Удалось лишь раз сказать «да», ответив на вопрос генерала.
- Валерий! Ты стал плохо сосредотачиваться и плохо контролировать ситуацию, над которой берешь шефство! Я начинаю сомневаться в твоей профпригодности! Это «омское дело» уже показатель! Столько уже произошло в связи с ним!
- Враг просто стал изобретательнее и пронырливее. Тем более существенное значение в этом деле имеет сам объект – неземной, с чем доселе никто не сталкивался. А я несколько растерял очень бы нужные сейчас навыки, когда-то оттачиваемые в поле, потому что очень давно, как вы знаете, хожу по министерским кабинетам, – спокойно ответил Сезонов. Слова генерала его сильно задели, но он не подал вид ни внешне, ни голосом.
- Это тебя не оправдывает. – Фамилин сказал это жестко, будто поставил точку, подвел черту. На следующей фразе тон генерала смягчился: – Может, конечно, может быть всё потому, что дело связано с немыслимым, невероятным. Всё так же непросто удерживать и скрывать как ярославских незваных «гостей», хотя, казалось бы, выигрышная внешность. Может, действительно всё в том, что до этого никто не сталкивался с подобным, никогда не вырабатывался план мероприятий в расследовании… паранормального, так скажем. Остается только обходиться известными законами и приказами… Ладно, Валер. Ладно… Поживем – увидим. Может, я сейчас был не прав и зря тебе всё высказал.
- Я всё равно приму к сведению, товарищ генерал.
- Как станет что-то известно о состоянии объекта, пиши.
- Так точно.
- Доброй ночи.
- До свидания.
Фамилин отключил вызов первым. Сезонов вернул Власову телефон.
- Тоже втык дали? – участливо спросил капитан.
- Профилактические работы провели, – подполковник лег удобнее, натянув на себя одеяло. – Ты как хочешь, Юр, а я вздремну.
- Я тоже, ВалерИгорич.
В следующий миг в палату вошла медсестра, которую Сезонов просил сообщить о состоянии Яго. Жить он будет: концентрация токсина в крови не успела достичь критического уровня, при котором галактионца уже было не спасти, и введение флуманезила заблокировало воздействие яда на рецепторы пришельца. Как же одновременно хорошо и удивительно, что на часть лекарственных химических соединений, известных земной медицинской науке, у инопланетного организма Яго есть положительная ответная реакция; его клетки принимают антидоты и могут и умеют бороться с токсичной дрянью. Скоро его переведут в палату под наблюдение.
Подполковник поблагодарил девушку, беря в руки мобильник, чтобы настрочить генералу сообщение о состоянии Яго. Медсестра перекрыла подачу физраствора, извлекла иглу из руки Сезонова и вышла, нажав на выключатель. Офицеры закрыли глаза в надежде заснуть хотя бы на пару часов.
Сезонов проснулся от шума в коридоре прямо возле палаты – будто что-то упало – и быстрого шепота нескольких лиц. За окном, выходящим на улицу, было всё так же темно, словно прошло лишь несколько минут. Крупными хлопьями медленно падал снег. Приподнявшись на локтях, привыкая к темноте палаты, разбавленной лишь слабым свечением уличной лампы медцентра, Сезонов посмотрел на третью кровать-каталку, которую воткнули между ним и Власовым.
На ней, наполовину укрытый простыней, лежал Яго. Одет в тот же костюм, когда был похищен. Бледность с лица спа́ла, он выглядел лучше, но далеко не настолько, чтобы называться здоровым. Рядом с ним на штативе – думается – упомянутый медсестрой антидот, который по катетерной трубке вливается в галактионца: из внешней стороны правой кисти торчит игла. Дыхание ровное, спокойное.
Сев, Сезонов посмотрел на экран мобильного, узнавая время. Он проспал всего час с небольшим. На второй койке, сняв ботинки, сопел Власов, лежа на боку лицом к уличному окну и укрытый лишь халатом, в котором бегал по центру с утра. На стуле рядом с ним лежали зажигалка и вскрытая сигаретная пачка; видимо, он когда-то просыпался и неслышно выходил курить. Встав с койки, Сезонов тихо дошел до шкафа и, достав с нижней секции зимние ботинки, обулся. Накинув на футболку пуховую куртку, которую отдали взамен простреленной военной, подполковник взял со стула возле капитана зажигалку с сигаретой из пачки. Выйдя в коридор и оглядевшись, нашел на поэтажном плане центра выход во внутренний двор. По пути он оглядывался, не желая быть кем-то замеченным, хотя прекрасно отдавал себе отчет, что его можно наблюдать по камерам внутреннего слежения. При завороте на лестницу он увидел впереди по коридору медсестру, возвращающуюся на пост, и быстрее юркнул на площадку.
На широком крыльце встретились двое силовиков в жилетах ФСБ. Видимо, еще не со всем тут покончили. Оба рослых, крупных парня тоже вышли покурить и, прервав негромкий смех, оглянулись на Сезонова, когда тот толкнул двери. Подполковник узнал одного из спецназовцев – он приводил и уводил Яго в переговорную комнату.
- О, товарищ подполковник! – встряхнулся и подтянулся парень, тоже узнав Сезонова. – Значит, вы тут лечение проходите? Вам лучше, выписывают уже?
- Еще нет. Не сдавайте меня. – Сезонов покачал головой с сигаретой во рту, щелкая зажигалкой. Силовикам определенно было ясно, что он нарушает предписанный постельный режим.
- Хорошо, – хохотнул знакомый спецназовец и вновь обернулся к товарищу.
- Вы еще работаете? Долго? – Сезонов выдохнул дым, глядя на парней.
- Думаем, не больше получаса еще.
Подполковник кивнул им и отошел на другой край крыльца. Облокотившись о крылечную опору, он выстраивал в последовательную цепочку все пережитые моменты и разговоры последних суток и думал, можно ли было обойтись другим планом. С одной стороны, получены явные доказательства вины двух сотрудников управления, причастных к похищению. С другой, галактионец оказался на волосок от гибели, которую только чудом удалось предотвратить. Они, омские спецы, поверили и доверились ему, московскому офицеру. А он едва не довел до того, что Яго, жизнь которого во всей этой истории была важнее любого из военных, реально могли убить.
А может ну это погружение в анализ ситуации? Всё ведь обошлось? Обошлось. Он убедился в причастности сотрудников управления к афере? Убедился. Обыграл их, хоть и в опасной игре, где на карту оказалась поставлена чужая жизнь – жизнь пришельца? Обыграл. А победителей, как известно, не судят. Но генеральского, как говорит Власов, разноса в Москве всё равно не избежать. Да и от местной головы достанется, когда выяснится отсутствие силовиков и медперсонала в коридорах центра в минуты нападения. Непрофессионально? Не поспоришь. Однако глубоко оправдательных и веских «но» у него, подполковника, на этот счет не имеется.