Но меня никто не беспокоил. А может быть, это затишье перед бурей?
Леха улетел в Германию вместе с Артуром. Вчера они вернулись, мы это дело отметили, но ему еще предстоит немало работы — учиться нормально ходить на новых протезах. Все соседи заглядывали, смотрели, что там Лехе в Германии соорудили. А сам Охрименко всем заявляет: раз Маресьев смог научиться, значит, и он еще спляшет. Вот только Леха никому не открывает секрет, откуда у него деньги взялись на эти протезы. Лопочет что-то невразумительное про Ассоциацию ветеранов афганской войны и еще что-то в том же духе. Но Анька вообще-то молодец. Даже если меня кинула. Где бы Леха взял средства на протезы, а Артур — на пай в студии? Кстати, и Лехин отец нашел какую-то постоянную работу, ходит теперь счастливый, что хоть кому-то потребовались его знания. Тоже Поликарпова помогла, между прочим.
Так хочу я или не хочу снова видеть Аньку? С одной стороны, с ней было весело и интересно, жизнь сразу же наполнилась событиями и острыми ощущениями, с другой… О том, что было с другой, думать не хотелось.
Но Анька позвонила. Сказала, что очень занята, они с отцом занимаются делами, когда все вопросы будут утрясены — пригласят меня во дворец, в который вернулся истинный хозяин. А пока Анька рекомендовала мне не высовываться, лучше ни с кем не общаться, и, поскольку летние каникулы у ребенка еще не закончились, неплохо было бы мне с ним куда-нибудь съездить.
— Съездить мы можем только в Новгородскую область, — заметила я. — Но как-то не очень хочется. И Костик не горит желанием.
— А как насчет круиза по Средиземному морю? Презентую вам путевочки.
В общем, мы поехали в круиз.
На следующий день после возвращения Анька опять позвонила и пригласила в усадьбу вместе с Артуром.
— Дорогу найдете? — спросила она.
— Найдем, — ответила я.
На территории чапаевского поместья произошли изменения, вернее, вначале я увидела лишь одно: на месте пирамиды возвышалась груда развалин, но уже была пригнана строительная техника, и отряд рабочих активно трудился, разгребая то, что осталось от громадного сооружения.
Дворец тоже пострадал, но поскольку в свои предыдущие посещения я видела лишь малую его часть, то не могла определить размер нанесенного ущерба. Правда, на первый взгляд он казался меньше, чем тот, что нанесли гитлеровцы оригиналу в Царском Селе, навсегда покидая его.
Нас с Артуром (Костика я решила на всякий случай оставить с Лехой) пригласили в одну из столовых (слизанную с Малой Белой в Зимнем дворце), где стол был накрыт на пятерых. Вскоре к нам присоединились сама Анька, Чапай и еще один, незнакомый мне мужчина.
— Это Сашка, — представила Анька. — Ты его видела у Комиссарова?
Я покачала головой, но что-то начало всплывать у меня в памяти… Во время моего первого появления в средневековом замке Артема меня о чем-то про него спрашивали… И меня обвиняли в том, что я… то есть Анька…
— Так ты же его… — открыла я рот, но тут же вспомнила, как потом, уже у меня дома во время нашего разговора о мужчинах, Поликарпова упомянула какого-то Сашку, но пояснить тогда ничего не успела: Костик прибежал сообщить о приближении дедушки.
Неужели это один и тот же Сашка? Дима с моряком говорили, что он стал как животное. Работать не может, делать ничего не может после того, как моя коварная копия его бросила.
Анька с Сашкой и Чапаем расхохотались, и Поликарпова пояснила мне, что Сашка на самом деле давно работал на ее стороне, помогая избавиться от Артема. А все его приступы помешательства были игрой, имевшей под собой определенную цель. В последнюю встречу с Комиссаровым я не зря подумала, что Артем кажется слишком уж слабым для лидера бандитской команды: Сашка регулярно подсыпал ему в пищу какую-то дрянь, деструктивно влияющую на психику. Это зелье Анька специально приобрела у химика-любителя. Только продавец не мог точно сказать Поликарповой, каков будет результат химик-любитель создавал у себя в лаборатории опытные образцы и предлагал свои препараты желающим попробовать их на ком-то, с обязательным условием потом сообщить ему о результате — для дальнейшего усовершенствования опытных образцов. Анька была постоянной клиенткой. Большинство содержимого ампул, баллонов и всего остального, что она использовала за время нашего знакомства, она получила именно от этого химика.
— Теперь он у нас — штатный сотрудник, — расплылся в широкой улыбке Чапай. — Такого человека озолотить надо. Я и озолотил, пока другие этого не сделали. Только он — настоящий ученый. Ему в первую очередь нужна хорошая лаборатория, оборудование, препараты для экспериментов. Все это ему теперь обеспечено. Не хочет государство, чтобы такие люди на него трудились, — мы им дадим работу. У нас для талантливого человека всегда найдется дело.
Меня интересовало, что же все-таки произошло с Комиссаровым.
— Лечиться уехал куда-то, — пожал плечами Сашка. — Вернее, сбежал, пока не кокнули. — Он нехорошо усмехнулся. — Нет больше комиссаровской команды. У нас теперь только один папа.
Сказал — и посмотрел на Чапая, а я подумала, что на месте Василия Ивановича не стала бы пригревать у себя на груди эту змею. Если работал против своего бывшего шефа за обещанные новым большие блага, то через некоторое время может заключить еще один союз, с еще более сильным вожаком. Или сам захочет стать этим вожаком, сменив старого. И чью сторону тогда примет Анька?
— Мы победили, Лерка! — объявила Поликарпова. — Все вернулось на круги своя. Ну не совсем, конечно. Кое-кого с нами уже нет, но они заслужили свою участь, сделав неправильный выбор. А я всегда верила в батю. И в себя, конечно, — Анька широко улыбнулась. — Ты знаешь, почему я все затеяла-то? Почему тогда приехала к тебе?
Я покачала головой.
— Я спасала своего отца, — заявила Анька. — Наследство — дело второе. Конечно, я очень люблю деньги, но батю люблю больше, — Анька взглянула на Чапая. — К сожалению, ты, Лера, в детстве была лишена того, что в достатке получила я. Да и в юности, и сейчас. Мы с батей — друзья и единомышленники. У нас общее дело и общие цели. Так, папуль?
Чапай кивнул.
— Я ведь не знала точно, жив он или нет, — продолжала Анька. — И в каком я найду его состоянии. Но надеялась на лучшее. И боролась! Дралась!
— И победила, — добавил Василий Иванович. — Мы победили.
— Мы победили, — повторил Сашка.
Не хочет, чтобы забывали о его роли? Но Анька не обратила на него внимания.
— Все остальные отвернулись от бати. Или были слишком слабы, понимали, что им не потянуть против Инессы, и решили не рисковать. Или не знали правды — просто не догадывались об истинном положении вещей. А я для себя решила — или все, или ничего. Знаешь, как говорят? Если красть — так миллион, если спать — так с королевой. И я такая же. Все или ничего. Я получила все. В противном случае… Жизнь, наверное, потеряла бы для меня смысл. Я не могу проигрывать. И не могу довольствоваться малым.
— В меня она пошла, — с любовью посмотрел Чапай на дочь.
Инесса Кальвинскене, по всей вероятности, давно вынашивала свой план, обдумывая, как прибрать к рукам богатства Василия Ивановича и оставить наследство своим сыновьям. Надо отдать ей должное, она немало поработала для увеличения этого богатства, и Чапай обязательно выделил бы ей долю, обеспечив Стасюсу и Пранасу безбедное существование, даже если бы они больше никогда не ударили пальцем о палец. И работа бы у них была — если бы дружили с Василием Ивановичем. Но Инесса хотела заполучить все, хотя всегда утверждала обратное, да еще и Аньку обвиняла в чрезмерной жадности. Прикинув расклад сил, Иван принял ее сторону. Степана в расчет никто не принимал, да ему по большому счету было все равно, кто в семье главный — были бы деньги лично у него.