Позднее, и совершенно независимо от заявления фон Леерса, гражданин Израиля Вольфганг Лотц заявил, что одно время фон Леере жил в Каире под именем Омара Амина. Лотц знал его жену, которая утверждала, что Борман однажды навещал ее мужа в Египте.
В 1968 году Майкл Бар-Зохар в своей книге «Мстители» утверждал, что он брал интервью у врача в Асунсьоне, австрийца по национальности, доктора Отто Бисса. Бисс рассказывал, что весной 1959 года он сопровождал женщину, вдову по имени Касашия, в дом фашиста Вернера Юнга после того, как Йозеф Менгеле не сумел поставить диагноз таинственному гостю, который был серьезно болен. Юнг был руководителем местной фашистской юношеской организации в Парагвае. Вместе с Гансом Ульрихом Руделем (асом нацистской авиации, у которого было больше всех орденов и наград. К тому же он был личным другом парагвайского диктатора Альфредо Стресснера) Бисс был замешан в укрывательстве в то время Менгеле в Асунсьоне. В силу этого свидетельство Бисса имеет некоторый вес. Писал он следующее:
«Я осмотрел больного и заговорил с ним по-немецки, но он мне не ответил и вообще не стал говорить ни на одном европейском языке, какой я знал, а настойчиво продолжал говорить на плохом испанском. Поэтому мне было довольно трудно добиться от него хоть какой-то помощи для определения характера его заболевания. Второй врач понял ситуацию, наклонился к больному и сказал ему: «Вы можете говорить по-немецки». И, к моему изрядному изумлению, они заговорили на беглом немецком».
Бисс, утверждавший, что у того человека был шрам на лбу, какой, как известно, имелся у Бормана, продолжал-
«Через несколько дней мои друг пришел ко мне в сильном возбуждении. Он рассказал мне, что встретился с женщиной, которая приходила ко мне, и что мужчина, которого я осматривал, — это Мартин Борман. Я немедленно достал фотографии Бормана, правой руки Гитлера. Никаких сомнений не оставалось. Человек, которого я видел, был старше, чем на фотографии, но это был тот же самый человек. Конечно, это был Мартин Борман».
Доктор Бисс упорно стоял на своем, и даже когда его расспрашивали в декабре 1984 года, когда ему исполнилось уже 85 дет, он продолжал настаивать на своей правоте.
Рассказ Бисса выглядел настолько убедительным, что ряд авторов, писавших позднее, после официального заявления о смерти Бормана в 1973 году, вынуждены были искать альтернативное объяснение. Один из них добился встречи с Вернером Юнгом, который утверждал, что это он был болен и что никогда не существовало никакого таинственного гостя.
СООБЩЕНИЕ ФАРАГО
Во второй половине дня 26 ноября 1972 года по всему миру было распространено сообщение, что «Дейли экспресс» в вечернем выпуске опубликует важные материазы. Незадолго до полуночи новость стала достоянием средств массовой информации. Агентство Рейтер разнесло эту новость по всему миру: Ладислав Фараго, бывший американский секретный агент, разыскал заместителя Гитлера Мартина Бормана в Буэнос-Айресе.
Фараго утверждал, что Борман прибыл в Аргентину 17 мая 1948 года, приплыв туристическим классом на пароходе «Джованни С.» из Генуи, Италия. Он имел паспорт, выданный ватиканским отделом для лиц без гражданства 16. февраля 1948 года и зарегистрированный апостольской нунцатурой в Буэнос-Айресе (№ 073909). Аргентннс-кими федеральными властями ему было выдано удостоверение личности № 1361642. Фараго утверждал, что Борман путешествовал под фамилией Элиазера Гольдштейна, геолога по профессии, якобы родившегося 20 августа 1909 года в польском городе Пьотрков, сына Абрама Гольдштейна и Марии Эстер Садринас. Жена аргентинского президента Ева Перон сама организовывала его приезд, а по прибытии Бормана встречал генерал Соса Молина, военный министр в правительстве Хуана Перона. Документы, на которых имелись синие печати, выглядели абсолютно подлинными. Фараго говорил, что в дальнейшем Борману помогал Анджело Борленги, министр внутренних дел.
17 декабря 1972 года версия Фараго значительно изменилась, а сам он предстал перед враждебно настроенными журналистами на пресс-конференции, устроенной Фрэнком Яблансом, президентом корпорации «Парамаунт пикчерс», которая намеревалась снять фильм по книге Фараго. Вопросы были настолько агрессивны, что в какой-то момент Ябланс вынужден был вмешаться и напомнить, что «министр Фараго не на скамье подсудимых».
Задаваемые вопросы основывались на заявлении, сделанном неделей раньше неким Хуаном Хосе Веласко, которого Фараго считал высокопоставленным офицером разведки и личным другом Хуана Перона, ныне утверждавшего, что он всего лишь бывший сотрудник Перона, вынужденный в настоящее время скрываться.