Адриан Лиддел-Харт ссылается на действия Гитлера до того, как его стали плохо информировать, до того, как он утратил представление о реальности, не говоря уже о военной стратегии, до того, как он оказался пленником своей мании величия и, следует добавить, пленником и своего физического состояния, которое усугубляло его изоляцию. Решения Гитлера— принимаемые с запозданием, слишком поспешно, без необходимых консультаций — отражали убывание его способности быстро решать и давали повод для утверждений о возможности его умственной деградации.
Мы должны прийти к выводу: поскольку состояние умственных способностей Гитлера к концу войны установить не представляется возможным, то нельзя и поставить диагноз «умственная деградация». Даже если поддаться искушению и сравнить высокопарного, самоуверенного Гитлера 1940 года с нерешительным Гитлером конца войны, это будет скорее сопоставление обстоятельств, а не перемен в человеке.
Что же мы имеем для определения умственного состояния фюрера перед этими последними днями? Проявляются ли в нем симптомы, дающие основания для психиатрического диагноза?
ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ ГИТЛЕРА
Термин «психиатрия», вероятно, впервые был введен в обиход Иоганном Кристианом Рейлом (1759—-1818). Имея дело с людьми, которые вели себя странно, он предложил новый метод лечения, когда врач использовал свой интеллект и «псих» (греч. — «душа») в качестве терапевтического средства. Аналогичные разработки были предприняты во Франции Филиппом Пинелем и в Англии Уильямом Тью-ком, но они называли свой метод лечения «моральным лечением». Не следует удивляться, что термин «психиатрия» звучал менее резко и был принят с большей готовностью.
В течение более двух столетий клиницисты во всем мире постепенно получили возможность классифицировать различные симптомы этого заболевания и разделить людей с умственным расстройством на невротиков — больных, которые способны причинить вред себе, и пси-хотиков — тех, кто может причинить вред другим. Все симптомы внутри этих двух групп характеризуются определенными особенностями поведения.
Что можно сказать в этом плане о Гитлере? Прежде всего важно отбросить предположение, что он был настоящим шизофреником.
Шизофрения является сердцевиной психиатрии, ее смыслом, ибо может оказаться более пагубной для общества, чем рак. Шизофрения впервые была описана в 1400 году до нашей эры в индийской «Аурведе». Однако первое точное описание появилось только в конце XVIII века, и потребовалось еще целое столетие, чтобы шизофрения была охарактеризована с исчерпывающей полнотой. Это сделал мюнхенский профессор Эмиль Крепелин в пятом издании своего учебника 1896 года. В 1911 году швейцарский психиатр Эуген Блейлер придумал термин «шизофрения», или «расщепленное сознание».
Следующим важным прорывом в Германии в 40-х годах стала так называемая классификация Шнайдера, давшая минимальные критерии подлинной шизофрении. До тех пор существовала трудность не только в определении симптомов, но и их трактовки, фиксирования и степени важности. Шнайдер выделил главные по значимости симптомы, которые он считал весьма существенными и которые должны были проявляться у пациента, с тем, чтобы ему можно было поставить диагноз «шизофрения». В число этих симптомов входили слуховые галлюцинации и действия, когда больной думает, что его кто-то контролирует извне, что в его голову проникают мысли, внушаемые кем-то, и ощущения, испытываемые больным в результате внешнего вмешательства. Эта классификация стала краеугольным камнем немецкой психиатрии.
Гитлер никогда не претендовал на то, что им управляют неведомые голоса, за исключением одного случая, когда Бог по ошибке сказал ему, чтобы он выбирался из окопа во время Первой мировой войны, — снаряд попал в окоп сразу же после того, как Гитлер вылез из него. Но этот рассказ не более чем рассказ, а Гитлер, насколько известно, не утверждал ничего подобного.
Речь таких шизофреников имеет отчетливый характер недоразвитости, что оправдывает критику по поводу речей Гитлера, недостатки которых, как я уже писал, отмечал и Шпеер. Некоторые его речи отличались примитивностью, ассоциируемой с шизофренией, помимо многочисленных грамматических ошибок (психолог Эрик Эриксон подчеркивал, что Гитлер произносил, к примеру, в женском роде некоторые слова мужского рода); были и другие отклонения от нормы. Однако новые лингвистические концепции, такие, как согласованность, лексическая насыщенность и несогласованность, не применялись, насколько я знаю, к анализу речей Гитлера, и, кроме того, подобная примитивная речь типична и для других заболеваний, а не для одной только шизофрении.