Теперь известно, что в районе бункера валялось множество женских трупов, особенно у входа в близлежащую станцию метро. Не было недостатка и в специалистах -стоматологах, способных совершить подлог, то есть быстренько удалить зубы и вложить мосты в обожженный труп. Под руками был эсэсовский дантист Кунц, остававшийся в Имперской канцелярии, но проделать эту операцию мог и Шгумпфеггер. Любой из них мог и раздавить ампулу с цианистым калием.
Если свидетельские показания насчет синего платья, которое стало опознавательным признаком «трупа Евы», были подлинными, то это означает, что труп был облачен в синее платье Евы до того, как его вынесли из бункера. А это, в свою очередь, означает, что на каком-то этапе труп был внесен в бункер и оставлен там, одетый в синее платье и приготовленный.
Тем не менее в своих первоначальных показаниях камердинер Линге уверенно говорил о том, что он должен был приготовить только одно одеяло, и весьма неуверенно говорил о том, как выносили второй труп Это указывает на то, что Линге был уверен, что Ева будет спасена.
Усложняет всякую попытку определить, каким образом и когда был осуществлен подлог, наличие кровавых пятен на кровати и на диване. Определение в обоих случаях группы крови А2 оставляет возможность того, что Ева, про которую теперь известно, что она в последние дни много пила и обедала отдельно, сделала тщетную попытку привлечь к себе внимание. Это было бы вполне в стиле предшествующего случая, когда она мелодраматично «выстрелила себе в грудь», предусмотрительно целясь в такое место, где один жирок, и предварительно вызвав своего любимого врача (несмотря на то, что другой врач был гораздо ближе, в том же блоке, где она находилась).
Возможно также, что Ева предприняла фальшивую попытку самоубийства, чтобы оказаться непригодной для выполнения договоренности о самоубийстве.
Проделала ли она это, пока Гитлер имел последний разговор с Геббельсами, как описывает Линге?
Нашли ее на окровавленном диване или на окровавленной кровати?
Было ли это причиной — подлинной или придуманной — необычного приказа, по которому был удален почти весь персонал, обслуживавший нижний бункер?
Этот исключительный приказ содержал детальный план эвакуации, что предполагает, что его тщательно готовили. Похоже на то, что если Ева хотела привлечь к себе внимание, то она избрала для этого самое подходящее время, поскольку события торопили.
Освобождение нижнего бункера фактически от всех случайных посетителей и обслуживающего персонала — поваров, секретарш, даже электротехника Генчеля — оставляло запасной выход и главный вход под охраной эсэсовцев из команды Раттенхубера. Раттенхубер должен был быть одним из авторов этого приказа, а это означало, что он знал, какую цель преследует этот приказ.
Если такова была его цель, то весьма странно, что эсэсовская охрана должна была быть вовлечена в этот план, если они только и ждали, когда фюрер в конце концов покончит жизнь самоубийством. Эсэсовцы ожидали этого с того момента, когда Штумпфеггер демонстрировал на собаках эффективность отравления цианистым калием. Они даже участвовали накануне ночью в вечеринке в подвале Имперской канцелярии, вспоминая былые дни, на которой Баур и Раттенхубер находились в исключительно хорошем настроении и на которой все, похоже, знали, что Гитлер собирается покончить с собой. И наконец, эсэсовцы провели целый день, ожидая со все возрастающим нетерпением смерти фюрера, чтобы начать приводить в действие планы собственного бегства. Если приказ имел своей целью только дать возможность Гитлеру выполнить свой замысел, то нижний бункер должен был быть очищен гораздо раньше — когда ожидалось самоубийство, — а не в половине четвертого дня.
РАСКРЫТИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВ ПОДЛОГА
Причиной приказа было стремление обеспечить секретность, когда трупы четы Гитлеров будут выносить для захоронения. Такая секретность совершенно не соответствовала захоронению трупов всего в нескольких метрах от двери бункера, при том, что трупы забросали тонким слоем земли и все вокруг привели в такое состояние, чтобы привлечь к этому месту внимание. Рассматривая этот аспект обнаружения трупов, следует подчеркнуть, что советские офицеры высказывали определенную подозрительность в отношении легкости, с какой были обнаружены трупы, и необычной готовностью Гюнше давать показания, не оставившие Менгерхаузену другой возможности, кроме как показать место захоронения.