Внутри царил странный симбиоз спокойствия и суеты. Спокойствие присутствовало за столами, где хозяева жизни вели неторопливые разговоры, отдавали краткие приказы официантам, благодушно посмеивались, радостно махали знакомым за соседними столами, а потом, отворачиваясь, кисло бросали: «Надо же, этот идиот опять здесь. Он хоть когда-нибудь занимается делами?» или «Вот стерва, специально прилетела на сегодняшний вечер из Парижа. И не лень ей?». А суета — удел официантов и поваров, которым приходилось носиться как метеорам, — не оставалось ни секунды даже на малейшее расслабление.
Особенно тяжело приходилось метрдотелю Лине Сорокиной, назначенной на свой пост недавно, словно специально к сегодняшнему торжеству. В отличие от своих опытных коллег она прямо дрожала: не ошибиться бы, не обидеть бы ненароком кого-либо из знатных гостей. Греха потом не оберешься, и уж на карьере ее можно точно поставить крест.
В последнее время клуб Юлиуса Протерро частенько посещали знаменитости, он становился все более популярным, бросая перчатку другим известным заведениям. Но сегодня творилось что-то необыкновенное, необъяснимое, они точно сговорились устроить крупнейший междусобойчик. И хотя Лине было не до «лицезрения звезд», она чисто механически фиксировала… «Где и когда я видела этого холеного толстячка?.. Недавно по телевизору. Точно! Он возглавляет какой-то профсоюз. Очень долго и много говорил о низких зарплатах в России, ругал правительство. Как же много он говорил! Да он и сейчас ни на секунду не останавливается. А подруга его — словно немая. Наверняка он и искал немую, некому возражать. И вон того, у дамы которого на шее — целая гирлянда из драгоценностей, я знаю — генерал, известный борец с взятками и криминалом…»
Гости прибывали и прибывали. Один из главных творцов главной парламентской фракции мило перешептывался с главным идеологом фракции оппозиционной. Наиправдивейший телеведущий, дерзнувший разоблачить наинеприятнейшего губернатора, теперь обнимался с ним, и до слуха Лины донеслось настойчивое требование последнего: «Жду к Новому году! Отказы не принимаются!» Потом телеведущий оправдывался, вопрошал: «Не перегнул ли палку?», однако губернатор добродушно хлопнул его по плечу: «Молодец, ловко придумал! Пусть народ занимается моими амурными делами и охотой в заповеднике. Но основного — ни-ни!..»
Вот «посыпались» звезды шоу-бизнеса, старые звездищи, оставаясь в иллюзиях прошлого, мило кокетничали, закатывали глазки, поводили плечиками в сладкой надежде, что еще вызывают у окружающих прежние эротические грезы, а восходящие звездочки, еще до конца не наевшиеся славы, выглядели как голодные волчата. Впрочем, долго засматриваться на гостей времени не оставалось, работа кипела, бурлила: улыбки, поклоны одним, приказания — другим. Лина почувствовала, что у нее потихоньку заболевала голова, а ведь торжество еще даже и не началось.
Вовсю играл оркестр, певица пыталась усладить слух приятным голосом и незамысловатыми песнями. Но ее никто не слушал, гораздо больше гостей интересовали постоянно возникающие в зале конкуренты на роль первой скрипки. Каждый такой конкурент, точно лакомый кусок, тут же попадал под лавину взглядов, и тихие волны перешептываний…
Тем временем Лину тронул за локоть начальник охраны клуба и попросил срочно пройти к директору. Предчувствуя проблемы (зачем вдруг она понадобилась начальству?) молодая женщина быстро поднялась на следующий этаж, постучала в массивную дверь, и, услышав знакомый властный голос: «Войдите!», подчинилась приказу.
Директора Дениса Михеева сотрудники заведения не слишком жаловали за чрезмерно крутой нрав, и откровенную безжалостность, чуть не по нему, сразу — на улицу. Возможно, власть в клубе компенсировала ему физическое несовершенство — невысокий рост, худобы, и внешность явно не Бреда Пита. И сейчас нахмуренные брови не сулили ничего хорошего. Пока Лина размышляла, где и в чем она «прокололась», Михеев вдруг смягчил выражение лица и спросил: