— Блеск, — повторила за профессором Ванесса и для убедительности несколько раз хлопнула ресницами.
— Кто-то говорил, — продолжал режиссер, — что мы — только двойники Голливуда. Но приходит время и двойник занимает место оригинала.
От слова «двойник» Виктория вздрогнула. Оно вернуло к главной цели первоначального знакомства с Юрьевой, следовательно — и со всеми ее друзьями. Реакция гостьи не укрылась от зоркого ока Катрина Мадленовича:
— Юное создание чем-то озабочено?
— Я?.. — Виктория окончательно засмущалась. Хорошо, что на помощь пришла Светлана.
— Юное создание не в силах отойти от впечатлений необыкновенного спектакля.
— Раз так, — взгляд режиссера сделался милостивым.
— А для чего мы пили этот напиток? — Виктория все-таки дерзнула спросить, несмотря на серьезную опасность прослыть невеждой.
— Там был подмешан наркотик, детка, — честно признался Катрин Мадленович. — Именно он помогает стать полноправным участником спектакля. Со временем мы про лоббируем принятие специального закона, разрешающего легально принимать наркотик перед просмотром соответствующих спектаклей или фильмов. Нам нужен настоящий эффект!
— Позвольте, я объясню, — снова снизошел Пустозвонов. — Девочке придется прослушать мою лекцию о теории современного искусства. Итак, чем сегодня должны заниматься литература, кинематограф, театр? Копанием в себе?.. Зачем?! Время достоевстовщины закончилось. Поиском новых глобальных идей? Но они не интересуют никого, кроме тех, кто ими специально занимается.
— Но ведь на основе писательских идей ученые реализовали многие научные проекты, — Виктория хорошо осознавала, что возражать великому критику — большой грех, но удержаться не могла. — Жюль Верн, Герберт Уэллс, Алексей Николаевич Толстой в свое время…
— Ха-ха-ха! — залился Пустозвонов, — вот классический образчик ортодоксального мышления. Мы же должны мыслить по-современному, по-западному. Предвидение Уэллса — сказки про белого бычка. Он потерся среди ученых, подслушал их гипотезы и представил, как свое открытие. Пример неплохой беллетристики и умения сделать прекрасный литературный пиар.
Смех настолько задушил Пустозвонова, что даже слезы выступили на его глазах, а воротник от постоянного сотрясания головы точно покрылся серебром. Сквозь взрывы хохота остальным с трудом удалось разобрать:
— Пиарщик ваш Уэллс!.. Классный пиарщик…
Но вот наконец он вновь сделался серьезным:
— Почему в конкурентной борьбе постоянно побеждает Голливуд? Давным-давно там поняли, что главное условие победы — лихой сюжетец, пусть иногда банальный, пусть повторяющийся, но лихой…
— Еще дорогие костюмы, профессор, — тихонько подсказала Ванесса.
— Конечно и костюмы — символ богатства нации — тоже… — очередная порция перхоти легла на воротник Пустозвонова. — Итак, о сюжете: это даже хорошо, что он повторяется из фильма в фильм, человек обожает стереотипы. Облегчается работа драматургов, сценаристов, не надо придумывать новые сюжетные ловушки. Все просто до безобразия.
Но сейчас неважен даже сам сюжет, сейчас нужны одни спецэффекты. Зритель испытывает страх, эротическое наслаждение, боль, азарт, страсть! И все это с помощью спецэффектов… Скажите, мадам, — обратился он к Виктории, — вы поняли смысл спектакля, который только что посмотрели?
— Надо еще раз все хорошенько обмозговать, — уклончиво ответила она, дабы не прослыть полной дурой.
— Зато какие ощущения испытали!
— Сильные, — согласилась девушка.
— Значит, мы с Бляховским победили! — подытожил профессор. — Так выпьем же, друзья, за нашу победу!
Гости и режиссер звонко чокнулись. Викторию же ужасно мучила фраза Катрина Мадленовича о двойниках. Почему вдруг он вспомнил о них? Совпадение или?..
Она не выдержала и прямо об этом спросила.
— Какие двойники? — искренне удивился Пустозвонов, — причем здесь двойники?
А вот взгляд режиссера сделался подозрительным. Он сделал небольшую паузу и, как бы между прочим, сказал:
— Я лишь имел в виду, что некоторые нас считают плохими подражателями.
Виктория почувствовала себя неуютно, точно сболтнула лишнее. Хорошо, что на помощь пришла Светлана.
— Нам пора, — заявила она. — Виктория напишет о вашем спектакле.
— Золотая моя, — Бляховский вновь стал ласковым сверх меры. — Вы обязательно напишите! И прошу, умоляю, не слишком сильно браните несчастного Катрина.
— Она напишет как надо, — ответила за девушку Юрьева.
Когда покинули театр (на прощание Бляховский облобызал каждую из золотых девочек не менее десятка раз), Виктория вспомнила о невыполненном контракте и Мише. Надо срочно домой! Однако Юрьева изрекла иное: